Алмазный фонд.
Три ДООСа
Андрей
Вознесенский – Елена Кацюба
– Константин Кедров
М., ДООС, ЛИА Р.Элинина, 2003.
Худож.оформление ЯKrasnovsky
------------------------------------------------------------------------------------------Данное издание является
дополнительным, 3-м томом к Полному
собранию сочинений ДООС (Изд.
Е.Пахомовой, 1998-99)
------------------------------------------------------------------------------------------
ДООС
Есть возможность лечь навзничь
сказал мне врач
есть возможность быть или не быть
о какой восхитительный выбор
от Христа до Христа верста
далее по требованию везде.
Мне вечному мученику бечевы и вервия
пламенному заступнику всех народов
пулеметному настройщику всех пулеметов
одновременному негодяю всех
стран
любимчику ненасытных вдовых
приостановится высь и осатанеет закат
знание это не знание
а простуда вездемигрень
это гарнир из не одной доли
гарантия катарсиса от любви
Квитанция, которую я получил
полыхает закатом
там солнечная печать
надо доверять только вечности по субботам
все остальное время лучше не доверять
Неостановленная кровь обратно не принимается
Окна настежь и все напрасно
две дани времен две отгадки
одна направо одна налево
ДООС
Добровольное Общество Охраны Стрекоз
Константин Кедров
1984
------------------------------------------------------------------------------------------
Андрей Вознесенский
Аксиома
стрекозы
На левосторонних трассах
на путях правосторонних
на путях потусторонних
там, где аксиома власти
машет огненною палкой,
в аксиомах «влево», «вправо»
жизнь я прожил не без риска.
Есть единственная правда –
аксиома самоиска.
Умирая, мне татарин,
высланный из Симеиза,,
впившись в полумесяц миски
алюминиевой, в замызге
подарил это заклятье.
Но сказал: «Не будешь счастлив».
Это пишут на вершинах
снежный человек и Ницше,
на левосторонних книгах,
на правостаоронних книгах,
на броске самоубийства,
на самопознанье наций
и на аксиоме Бога,
на губах авантюристки –
аксиома самоиска.
Но распятые ладони
аксиомы человека
путь указывали людям
то ли – вправо, то – ли влево…
Я искал на перекрестке
трассы духа с трассой Минской.
Слезничок сверкал лиловый
женщины самофракийской –
с крыльями, но безголовой.
В небе, как над рестораном,
букв горел порядок странный,
и в глазах сырые искры
я читал наоборотно:
а
к
с
и
о
м
а
с
а
м
о
и
с
к
а
И она сказала: «Кисик!»
Современная мадонна
опровергла аксиомы
постбриджитбардовских сисек.
Что считалось аксиомой
групп повышенного риска,
стало нормой в каждом доме
и в номенклатурных списках.
На любви односторонней,
на любви наоборотной,
и на голубом пороке,
и на ненависти белой,
и на золотой разлуке
лишь – не высказать без виски! –
аксиома самоиска».
И сказал идущий мимо
в маскировочных болотах
с трупом музыки в футляре:
«Что написано на майках?
Что написано на лейблах
наших лейбгвардейских задниц?
Что написано на бунте
в стиле рока или диско?
Преодолевайте дисга-
рмонию, как учит Дзига».
В каждом самонаказуема
и законом доказуема –
чур, не путать с самосыском –
аксиому самоиска.
Мухой полз Буонаротти,
крася на плафоне Сикста
Рай и Ад наоборотный –
аксиому самоиска.
Жил я в аксиоме Рая,
чуя аксиому Ада,
жизнью, а не самопиской,
и потерей самых близких
оборачивалась наша
аксиома самоиска.
Как я поздно слишком полнял –
утаил татарин с миской –
смысл не только в самопоиске,
а в себе открытом иске!
Прости господи стояла
у машинного потока
морща лобик новой мыслью.
Хмуро вглядывалась в диски.
Замирала вместо лейбла
изумрудная стрекозка
на малиновой скуле.
Прости господи, машины,
прости господи, летели.
Что ты в них искала? Принца
в «Волге» папы? Или папу
с пачкой «зелени» искала?
Почему не подошел я?
С полчаса ты столбенела
в напряженье. Вдруг, зажмурясь –
мол, ищите меня в волгах! –
молча бросилась под тачку.
Среди тормозного визга
я ее не видел дрызга.
Прости господи, таксиста!
Срок мотать за проститутку?
Прости, Господи, эпоху.
Прости, Господи, страну.
Голова в крови скакала
по шоссе, сверкнув стрекозкой.
Что кричал открытый ротик
рядом с отскочившим диском?
Ни молитвы. Ни записки.
Прости, Господи, тебя.
Изумрудная стрекозка
рядом в воздухе стоит.
Прокрути обратно, Дзига!
Выпрыгни, скула, к стрекозке!
За ней – лобик, за ним – тело.
Встань с асфальта!
Дыши. Брысь в гараж, машина!
Жизнь, крути обратно диски!
«Как зовут тебя?» – «Лариска.
Долго же я на игле торчала…»
Жизнь – лишь поиск воскресенья.
Мы стоим на перекрестке,
трассы духа с трассой Минской –
вгиковский студент. Стрекозка.
Тени. Женщина с запинкой
в речи. Пес с ухом Мефисто.
И татарин симеизский.
Ужас от пережитого,
духа грязные поминки –
оглянусь – полно народу.
Все глядели в небо.
Где горит, как нал воротами
перед выходом по списку, –
жизни крест наоборотный
а
к
с
и
о
м
а к с и о м а с а м о и с к
а
с
а
м
о
и
с
к
а
Теряю голос
1.
Голос теряю. Теперь не про нас
Гостелерадио.
Врач мой испуган. Ликует Парнас –
голос теряю.
Люди не слышат заветнейших строк,
просят, садисты!
Голос, как вор, на заслуженный срок
садится.
В праве на голос отказано мне.
Бьют по колесам,
чтоб хоть один в голосистой стране
был безголосым.
Врет стылоба. Взрывается кейс.
Я – телеящик с
хором из критиков и критикесс
слух потерявших.
Веру наивную не верну.
Жизнь раскололась.
Ржет вся страна, потеряв всю страну.
Я ж – только голос…
Разве вернуть с мировых сквозняков
холодом арники
голос, украденный тьмой Лужников
и холлом Карнеги?!
Мной терапевтов замучен
рать.
Жру карамели.
Вам повезло. Вам не страшно терять.
Вы не имели.
В Бюро находок длится дележ
острых сокровищ.
Где ты потерянное найдешь?
Там же, где совесть.
Для миллионов я стал тишиной
материальной.
Я свою душу – единственный мой
голос теряю.
2.
Все мы простуженные теперь.
Сбивши портьеры,
свищет в мозгах наших ветер потерь!
Время потери.
Хватит, товарищ, ныть, идиот!
Вытащи кодак.
Ты потеряешь – кто-то найдет.
Время находок.
Где кандидат потерял голоса?
В компре кассеты?..
Жизнь моя – белая
еще не выпущенной
Го , горе!
р you
м-м
ос те ю!
3.
…Ради тебя, ради в
темном ряду
белого платья
руки безмолвные разведу
жестом распятья.
И остроумный новосёл –
кейс из винила –
скажет: «Артист» Сам руками развел.
Мол, извинился».
Не для его музыкальных частот,
не на весь глобус,
новый мой голос беззвучно поет – внутренний голос.
Жест бессловесный, безмолвный мой крик
слышат не уши.
У кого есть они – напрямик
слушают души.
Шаланда
желаний
Шаоанда уходит. С шаландой неладно.
Шаланда желаний кричит в одиночестве.
Послушайте зов сумасшедшей шаланды,
шаланды – шаландышаландышаландыша –
л а н д ы ш а хочется!
А может, с кормы прокричала челночница?
А может, баржа недотраханной бандерши?
Нам ландыша хочется! Ландыша хочется!
Как страшно качаться под всею командой!
В трансляции вандала, вандала, вандала
«Лаванда» лавандалаванда не кончится.
А море, вчерашнее рашен, дышало,
кидало до берега пачки цветочные.
И все писсуары Марселя Дюшана
белели талантливо. Но не точно.
И в этом весь смысл королев и шалавы
последней, пронзающей до позвоночника,
и шепот моей сумасшедшей шаланды,
что я не услышал:
«Л а н д ы ш а хочется!»
Баллада о Мо
Словно гоголевский шнобель,
над страной летает Мобель.
Говорит пророк с оглобель:
"Это Мобель, Мобель, Мобель
всем транслирует, дебил,
как он Дудаева убил.
Я читал в одной из книг –
Мобель дик!.."
– А Мадонна из Зарядья
тройню черных родила.
"Дистанционное зачатье" -
утверждает. Ну, дела!
Ну, Мобель, погоди...
Покупаю модный блейзер.
Восемь кнопочек на нем.
Нажму кнопку – кто-то трезвый
говорит во мне: "Прием.
Абонент не отвечает или временно недоступен
звону злата. И мысли, и дела он знает наперед..."
Кто мой Мобель наберет?
Секс летит от нас отдельно.
Жизни смысл отстал от денег.
Мы – отвязанные люди,
без иллюзий.
Мобеля лауреаты
проникают Банку в код.
С толстым слоем шоколада
Марс краснеет и плывет.
К непорочным идеалам
так убийственно близки
папарацци за Дианой
понеслись вперегонки!
Ты теперь дама с собачкой –
ляжет на спину с тоски,
чтоб потрогала ты пальчиком
в животе ее соски.
Если разговариваешь более получаса,-
рискуешь получить удар
самонаводящейся ракетой.
– Опасайтесь связи сотовой.
– Особенно двухсотой.
– Налей без содовой.
Даже в ванной – связи, связи,
запредельный разговор,
словно гул в китайской вазе,
что важнее, чем фарфор.
Гений Мобеля создал.
Мобель гения сожрал.
Он мозгов привносит рак.
Кто без мозгов – тот не дурак.
"Мо" - сказал Екклезиаст.
Но звенят мои штаны:
"Капитализм – это несоветская власть
плюс мобелизация всей страны".
Черный мобель, черный мобель
над моею головой,
нового сознанья модуль,
черный мобель, я не твой!
– Не сдадим Москву французу!
– В наших грязях вязнет "Оппель".
Как повязочка Кутузова
в небесах летает мобель.
МОБЕЛЬМОБЕЛЬМОБЕЛЬМОБЕЛЬ-
МОБЕЛЬМО БЕЛЬМО...
Слепы мы.
Слепо время само.
Улёт 1
на деревьях висит тай
Очки сели на кебаб
лучше вовсе бросить шко
боже отпусти на не
ель наденет платье диз
фаны видят мой наф-на
и на крыше нафтали
боже отпусти на не
не мелодия для масс
чево публику пуга
Зыкина анти му-му
боже отпусти на не
тятя тятя наши се
цаца цаца на мертве
до свидания белъмон
инактриса. пошла к
зонцы выбирают барби
Нику дали шизофре
рновскую
вкушают СМИ
леннона проходят в
шко
господи пусти на не
ад пусти меня на зап
да хотя бы в Нику
enthusiasm это kitch
телеОРТроди
рты разинули абор
Оба сели в свои вольв
мент проверил их доку
оказались безрабо
ердие безрукой Милос
в лампочках презервати
много в человеке те
Политически у жо
единенье кажный раз
Сколько жен/ударов в мин
Я кричу что гибнет росси
боже отпусти на не
Лампа-жизнь разбилась попо
ты не оправдала меч
боже отпусти на не
* * *
Смысл России в час распитий
простучит состав в степи:
наша культ-столица – Питер
Питер – питерпитерпитерпи – ТЕРПИ
Гойя
Я - Гойя!
Глазницы воронок мне выклевал ворон,
слетая
на поле нагое.
Я - Горе.
Я - голос
Войны, городов головни
на снегу
сорок первого года.
Я - Голод.
Я - горло
Повешенной бабы, чье тело, как колокол,
било
над площадью голой...
Я - Гойя!
О, грозди
Возмездья! Взвил залпом на Запад -
я
пепел незваного гостя!
И в мемориальное небо вбил крепкие звезды -
Как гвозди.
Я - Гойя.
Осень в
Сигулде
Свисаю с вагонной площадки,
прощайте,
прощай мое лето,
пора мне,
на даче стучат топорами,
мой дом забивают дощатый,
прощайте,
леса мои сбросили кроны,
пусты они и грустны,
как ящик с аккордеона,
а музыку - унесли,
мы – люди,
мы тоже порожни,
уходим мы,
так
уж положено,
из стен,
матерей
и из женщин,
и этот порядок извечен,
прощай, моя мама,
у окон
ты станешь прозрачно, как кокон,
наверно, умаялась за день,
присядем,
друзья и враги, бывайте,
гуд бай,
из меня сейчас
со свистом вы выбегайте,
и я ухожу из вас,
о родина, попрощаемся,
буду звезда, ветла,
не плачу, не попрошайка,
спасибо, жизнь, что была,
на стрельбищах
в 10 баллов
я пробовал выбить 100,
спасибо, что ошибался,
но трижды спасибо, что
в прозрачные мои лопатки
входило прозренье, как
в резиновую перчатку
красный мужской кулак,
"Андрей Вознесенский" - будет,
побыть бы не словом, не бульдиком,
еще на щеке твоей душной -
"Андрюшкой",
спасибо, что в рощах осенних
ты встретилась, что-то спросила
и пса волокла за ошейник,
а он упирался,
спасибо,
я ожил, спасибо за осень,
что ты мне меня объяснила,
хозяйка будила нас в восемь,
а в праздники сипло басила
пластинка блатного пошиба,
спасибо,
но вот ты уходишь, уходишь,
как поезд отходит, уходишь...
из пор моих полых уходишь,
мы врозь друг из друга уходим,
чем нам этот дом неугоден?
Ты рядом и где-то далеко,
почти что у Владивостока,
я знаю, что мы повторимся
в друзья и подругах, в
травинках,
нас этот заменит и тот -
"природа боится пустот",
спасибо за сдутые кроны,
на смену придут миллионы,
за ваши законы - спасибо,
но женщина мчится по склонам,
как огненный лист за вагоном...
Спасите!
Вступление
Открывайся,
Америка!
Эврика!
Короную
Емельку,
открываю,
сопя,
В Америке — А м е р и к у,
В себе —
с
е б я.
Рву
кожуру с планеты,
сметаю
пыль и тлен,
Спускаюсь
в
глубь
предмета,
Как в метрополитен.
Там
груши — треугольные,
ищу
в них души голые.
Я плод трапециевидный
беру
не чтоб глотать —
Чтоб стекла сердцевинки
Сияли, как алтарь!
Исследуйте,
орудуйте,
не
дуйте в ус,
Пусть врут, что изумрудный, —
Он красный, ваш арбуз!
Вгрызаюсь,
как легавая,
врубаюсь,
как колун...
Художник хулиганит?
Балуй,
Колумб!
По
наитию
дую
к берегу...
Ищешь
Индию —
Найдешь
Америку!
* * *
Ж.-П.Сартру
Открывайся,
Америка!
Эврика!
Короную
Емельку,
открываю,
сопя,
В Америке — А м е р и к у,
В себе —
с
е б я.
Рву
кожуру с планеты,
сметаю
пыль и тлен,
Спускаюсь
в
глубь
предмета,
Как в метрополитен.
Там
груши — треугольные,
ищу
в них души голые.
Я плод трапециевидный
беру
не чтоб глотать —
Чтоб стекла сердцевинки
Сияли, как алтарь!
Исследуйте,
орудуйте,
не
дуйте в ус,
Пусть врут, что изумрудный, —
Он красный, ваш арбуз!
Вгрызаюсь,
как легавая,
врубаюсь,
как колун...
Художник хулиганит?
Балуй,
Колумб!
По
наитию
дую
к берегу...
Ищешь
Индию —
Найдешь
Америку!
* * *
В.Шкловскому
Жил художник в нужде и гордыне.
Но однажды явилась звезда.
Он задумал такую картину,
Чтоб висела она без гвоздя.
Он менял за квартирой квартиру,
Стали пищею хлеб и вода.
Жил, как йог, заклиная картину.
Она падала без гвоздя.
Стали краски волшебно-магнитны,
Примерзали к ним люди, входя.
Но стена не хотела молитвы
Без гвоздя.
Обращался он к стенке бетонной:
«Дай возьму твои боли в себя.
На моих неумелых ладонях
Проступают следы от гвоздя».
Умер он, изможденный профессией.
Усмехнулась скотина-звезда.
И картину его не повесят.
Но картина весит без гвоздя.
Скрымтымным
«Скрымтымным» — это пляшут
омичи?
скрип темниц? или крик о помощи?
или у Судьбы есть псевдоним,
темная ухмылочка — скрымтымным?
Скрымтымным—то, что между нами.
То, что было раньше, вскрыв, темним.
«Ты-мы-ыы...» — с закрытыми глазами
в счастье стонет женщина: скрымтымным.
Скрымтымным — языков праматерь.
Глупо верить разуму, глупо спорить с ним.
Планы прогнозируем по сопромату,
но часто не учитываем скрымтымным.
«Как вы поживаете?» — «Скрымтымным,..»
«Скрымтымным!» - «Слушаюсь. Выполним».
Скрымтымным — это не силлабика.
Лермонтов поэтому
непереводим.
Лучшая Марина зарыта в Елабуге.
Где ее могила? —скрымтымным...
А пока пляшите, пьяны в дым:
«Шагадам, магадам, скрымтымным!»
Но не забывайте — рухнул Рим,
не поняв приветствия: «Скрымтымным».
Молитва
черты твоей поспешной
красоты,
я думаю не о рифмовке -
с ума бы не сойти!
Когда ты в шапочке бассейной
ко мне припустишь из воды,
молю не о души спасенье -
с ума бы не сойти!
А за оградой монастырской,
как спирт ударит нашатырный,
послегрозовые сады -
с ума бы не сойти!
Когда отчетливо и грубо
стрекозы посреди полей
стоят, как черные шурупы
стеклянных, замерших дверей,
такое растворится лето,
что только вымолвишь:
"Прости,
за что мне, человеку, это!
С ума бы не сойти!"
Куда-то душу уносили -
забыли принести.
"Господь,- скажу,- или
Россия,
назад не отпусти!"
* * *
Ну что тебе надо еще от
меня?
Чугунна ограда. Улыбка
темна.
Я музыка горя, ты музыка
лада,
ты яблоко ада, да не про
меня!
На всех континентах твои
имена
прославил. Такие отгрохал лампады!
Ты музыка счастья, я нота
разлада.
Ну что тебе надо еще от
меня?
Смеялась: "Ты
ангел?" - я лгал, как змея.
Сказала: "Будь
смел" - не вылазил из спален.
Сказала: "Будь
первым" - я стал гениален,
ну что тебе надо еще от
меня?
Исчерпана плата до смертного
дня.
Последний горит под твоим снегопадом.
Был музыкой чуда, стал
музыкой яда,
ну что тебе надо еще от
меня?
Но и под лопатой спою, не
виня:
"Пусть я удобренье для
божьего сада,
ты – музыка чуда, но больше
не надо!
Ты случай досады. Играй без
меня".
И вздрогнули складни, как
створки окна.
И вышла усталая
и без наряда.
Сказала: "Люблю тебя.
Больше нет сладу.
Ну что тебе надо еще от
меня?"
Мелодия Кирилла и Мефодия
Есть лирика великая –
кириллица!
Как крик у Шостаковича –
«три лилии!» –
белеет «Ш» в клавиатуре
Гилельса –
кириллица!
И фырчет «Ф», похожее на
филина.
Забьет крылами «У» горизонтальное –
и утки унесутся за Онтарио.
В латынь – латунь органная
откликнулась,
а хоровые клиросы –
в кириллицу!
«Б» вдаль из-под ладони
загляделася,
как Богоматерь, ждущая
младенца.
------------------------------------------------------------------------------------------
Елена Кацюба
Десант
Уже тяжелеют легкие,
леденеют ладони –
видишь,
в прозрачных погонах
резидент небесной разведки
на квадраты обстрела
делит лазурь стрекоза
libellula bella.
Огневые точки ее зрачки.
Стрела вертикали,
размах параллели,
летней метели
зуд и озноб.
Парашютистка,
ближе, чем близко,
спускается к сердцу,
разумна – безумна,
танцующий зуммер,
поцелуем в упор – прыжок!
Но улетела,
оставила тебя на произвол любви.
Каждое облако – благо,
если все небо – слепящий глаз.
Просьба?
Мольба?
Приказ!
Я и ты
Я и ты – бог, эго бытия.
Я и ты – Бах эха бытия.
Я и ты – бутон нот у бытия.
Я и ты – балет тела бытия.
Я и ты – бури миру бытия,
я и ты – бич у тучи бытия,
я и ты – беда в аде бытия,
я и ты – бензин из небытия.
Я и ты были силы бытия.
Я и ты были жилы бытия.
Я и ты – база, фаза бытия.
Я и ты будем мед у бытия.
Игр рай
Игра
вечера – четыре карты:
Рама
Дверь
Зеркало
Картина
В
середине
бабочка
замерла – туз
где
остановился оконный слайд
Сладко
и
горячо
музыка
движет движенья
Между
телом и жестом микрон простора –
простой
повод
рвануться
навстречу
перетасовать
и очнуться
лет
десять назад
Пятница
– день Венеры
Лишние
разговоры
начерчены на листьях и летающих существах
ветер
уносит страхи в
грот сов
оставляя
нам восторг
и
игр оргии –
рай.
Мистика
вроде мостика
о
т т у д а к нам
по
которому по вечерам
мы
свободно гуляем.
Азбука
Розы сами не растут
Их создает садовник – конструктор розы
Он Р заберет у грома
О отдаст рот
З
закажут замок и загадка
А
выдыхает май
РОЗА –
в ней “Ра” солнца
“Ор”
восторга
“За”
согласия
“Аз” вязи азбуки
Аз – это А
А – каталог интонаций
А? А! А...
А – это всё
Я – это я
Идет алфавит от всего до меня
Алая и Белая розы – это А и
Б любви
далее – Война Глаз, Дар Евы,
Желание, Забвение, Искренности Йод,
Кошка Ласки, Мед Неведения, Опиум Поцелуя,
Разорение Сада, Тьма Упрека, Фарфор Хрупкости,
Церемония Чайная, Шепот и Щека
Ы – знак умножения: розЫ – буквЫ
Значит переход на ты
не сделает тебя одиноким
в розарии азбуки
где Эхо Ютится
и в конце всегда Я.
Алхимик
Свинец непроницаем для радиации
но силы
вошли в СВИНЕЦ
как бесы
вошли в СВИНЕЙ
С ВИНОЙ ветхой
С ВИНОМ новым
С ВИДОМ неведомым
С АИДОМ античным
с криком ДАЙ ДОМ
РАЙ
Рай – всем нам дом
Он лозой пророс
Золото лоз – это свет
Нет земного золота в свете
но от золы лоз этих
все золото на земле
Две тропы ведут из рая
это плоть и путь
Первая: РАЙ-РОЙ-ПОЙ-ПОЛ-ЗОЛ
Вторая: РАЙ-ДАЙ-ДАО-ДНО-ОНО-ОКО
Так скажи раю “прощай”
и превращай
ЗОЛ ОКО
в
ЗОЛОТО
Невесомость
НЕ ВЕСОМ ОС
определяется
Н
Е В Е С О М О С ть
Антология меда
А есть ли пол у пчел?
Пчела всего лишь соединяет
растительных Ромео и Джульетту.
Так был архангел Гавриил
носителем пыльцы небесной.
Пчела – учитель липы золотой,
наставница невинности медовой.
Она жужжит свою благую весть.
Ребенок липы в шестигранных яслях
размножен,
он в восковых пеленках созревает,
и все дары волхвов крылатых
с ним от рождения:
и золото, и аромат, и сладость.
В нем утонул безжалостный Египет,
свой желтый глаз сомкнув в
остекленевшем
песке,
уснувший в сотах
своих себя хранилищ – пирамид,
где сфинкс – пчела,
и все его загадки –
всего
лишь мед столетий,
не
для ума,
для губ и языка.
Aurum
У бетонных домов золотые окна
У подъемных мостов золотые цепи
Мед хранится в бензольных кольцах
они звенят –
день – день – день –
ночь.
В колодцах зрачков золотые точки
В колоннах авто золотые фары
Высокой октавой
высокооктановый
поет бензин.
Под платьем у женщины золотая кожа
Под кожей у мужчины бронзовый тигр
В клетке
грудной легкие – птицы
Химия дыханья – кислород – углерод
В кошачьих зрачках селеновые луны
Сердце в подворотне громче шагов
Золото для сердца –
тяжелый металлллллллл.
Блюз
Скручена туго в волну вода,
глаза скажут «нет», а губы «да».
Кто же спорит с волной?
В слове ЛЮБЛЮ
две гласных Ю
и ни одной другой.
Губы смешают вино с водой,
сердце и музыку,
кровь и покой,
ворону – песнЮ,
хрип – соловьЮ,
«ныне же будешь со мноЮ в раЮ»,
скрипнет заветный клЮчик –
Ю-Ю
в двери,
где –ает, –чает, –ачает,
качает
блЮз.
Нетерпеливый, сдержанный хлыст –
гонит синие волны блЮз –
гребень – ЛЮБ,
пропасть – ЛЮ,
З-З-З – это волны поймали пчелу
БЛЮЗ-З-З…
В море созвездий лунный круиз.
Парус наполни легчайший блюз – бриз.
Мели надзвездные выверит лот.
«Нет» не растопит в стакане лед,
но неразбавленным «да!» обожжет
даже вода.
Словно гусеница, звезда
переползла небосвод
«Нет!» – оглушающе крикнет волна.
«Да…» – отзовется у самого дна
себе самой.
Ты не заметишь,
как променяешь,
ты променяешь! –
всю веру мира
на эту игру с волной.
В слове ЛЮБЛЮ
две
гласных Ю
и ни одной другой.
Вариант
Тогда сотворил Бог зеркало и отразился в нем –
так Адама создан был
и Бог его любил
как самого себя
Дал Бог Адаму зеркало
отразился Адам в зеркале –
так Ева явилась
и любил ее Адам
как самого себя
Посмотрелись
Адам и Ева друг в друга
как в зеркало
и появились у них дети
и Ева любила их
больше самой себя
оттого дети любили только себя
и убил Каин Авеля
В гневе разбил Бог зеркало
и развеял по свету
Оттого мы видим мир
не как создал Бог
но как отражает зеркальный прах.
Вариация
на восточную тему
По ступеням
стук - стук
по дорожке
шлеп – шлеп
деревянные сандалии
восточного бога
На его ноге-скамеечке
сидит маленькая девочка
тростниковые ладошки
хлоп –
хлоп
Полулунные глазницы
раздвоенный зрачок
обезьянка на цепочке
скок –
скок
Веером вибрируя
щурится игриво
Красный шелк – о чем-то тайном
Черный шелк – волос касанье
Белый шелк пошел на кожу
а на коже нет застежек
Табакерка музыкальная на розовом меху
там жемчужные фонарики внизу и наверху
помирают со смеху
По морю как посуху
посуху как по морю
с посохом по миру
хром – хром
Заборы на горбах
на зубах грох
драки дорог
перекрестков крах
Вышитая шапочка набекрень
на ногах браслеты
дзень – дзень
в середине тела жужжит оса
а на правой щеке
след колеса
Герой
и чудовище
Тьма кипеть до сотворить
свет.
Каждая,
что на мужчину глядит с вожделением,
уже была с ним –
во сне.
Но он даже в ее сне
не хотел на нее смотреть.
Сжимать и пульсировать ядра планет,
разбегать галактики и свистеть в след,
но он даже в темени тьмы темноты
не хотел на нее смотреть.
Каменный сад создать из статуй тех,
кто посмел на нее взглянуть.
«Я всего лишь смотреть в глаза тому,
кого я любить – убить».
Но даже его статуя
на нее не станет смотреть.
Каждая, кто хотеть иметь раба,
стать рабыней того всегда,
кто нет на нее смотреть.
Герой вынимает меч,
траекторию строит ум,
чертит в воздухе дробь,
в знаменателе – голова.
Катится, гаснет, бледнеет, шипит
черный снаряд запредельной пращи.
Двери
Тебе
открылись еще не все двери
Гул
чугуна вес гула
красное
остывая темнеет
что
кровь что металл
открылись
еще не все двери ТЕБЕ
Глаза
встречаются молча
пуговицы
расстегиваются молча
молния
делает: «Вж-ж-ж-ж-ж-ик!»
еще
не все двери Тебе открылись
По
черной луже рояля
проходит
босая женщина –
игральная
супер-карта
не
все двери Тебе открылись еще
Мораль
– роль моли
санитарная
дремота
внутри
все осыпалось
все
двери Тебе открылись еще не
Передвигая
линии
переставляя
слова
создаем
варианты естества
ищем
единый ключ
уводящий в понятий глушь
но
порядок слов не закрепить
как
птиц в караване птиц
они
меняются местами
если
устали
поэтому
двери
Тебе открылись еще не все
Тебе открылись еще не все двери
Дневник
ангела
Орос – танро – нидегор
флабель – дугрида – амбур
ничель – вестатор – фемель
гладуль – нивека – саум
Заповедь – орос
догма – танро
практика – ничель
дугрида – амбур
вестатор – мизинец
флабель – число
саум – зеленая точка
нивека – ладонь
саум нивека – сиреневый крест
Гладуль – двойная волнистая линия
между амбур и дугрида
Недегор отменяет заповедь
опровергает догму
пересчитывает число
Но – сопрягает сиреневый крест
и зеленую точку
Вестатор и нивека в принципе
величины постоянные
хотя флабель периодически меняет
смысловое число
поэтому двойная волнистая линия
должна постоянно преодолевать гладуль
посредством ороса и танро
Иероглиф
тигра
Пластику ветки
перебором позвонков повторяя,
графику зарослей
на себе несет,
в лунораспаде
мандарина ночи
на фазы
фанза луны
четырехоконна.
Утреннее разумение
без ночных опасений – что?
Следопыт тропы,
старатель обзора
горизонт сводит к вертикали зрачка,
пока
ветер,
листаемый летящими плоскостями
листьев,
ежится
иероглифом робости
над прописью
свежеокруглых следов.
Заклинание
Сердце твое – длинная змея, свернувшаяся в узел
– Это так, так, так
Она стягивает свои кольца все туже
– Да, да, да, это так
Она спит под высоким деревом
– Нет, нет, она не спит!
Она корни этого дерева
она ствол этого дерева
она ветви этого дерева
она семя этого
дерева
– Нет змеи, нет, змея умерла
Я надену одежду змеиной кожи,
я сажей измажу лицо
я пойду в поле
– Нет, нет, там травы густы
Я ужалю птицу
– Нет, нет, птица улетит!
Я надену крылья летучей мыши
я стану летучей змеей
я полечу выше птицы
а птица будет лететь за мной
Станет дерево птицей моих корней
Так мы и будем вместе крутиться –
дерево
змея
птица.
Из
тьмы во тьму
Незачем мне запоминать их имена
когда мчатся пылая
черными зеркалами
отвергая отражения серым серебром
облизываясь мокрой вишней
превращаясь в ящериц в сетях бульваров
фарами читая тьму
ТЬМА –
ТОМА книги мрака
развернутая ТОРА дороги
где знаки –
звездного СОРА шорох
речная СУРА Корана
весы СУДА – мосты
забытого САДА ограда
где заблудилась САМА ночь –
черная ДАМА
из карточного ДОМА
всего лишь страница ТОМА
из книги ТЬМА
где они забывают свои имена
когда сердце покидает стальную грудную клетку
запирая дверцу на ключ
В скорости есть COR – сердце.
Итальянский
ад
L’inferno
é
l’inverno
nel cuore –
(Ад
это зима
в сердце)
Клоун
лун
Клоун
лун
заглянул
в
кольцо окружения звездных ежей
опутавших
небо проволокой колючих мерцаний,
где
планеты-арестанты,
приговоренные к орбитам,
за
преступления аномальные –
астральные,
измеряют
периметр двора
вокруг
Джордано Бруно.
Клоун
лун
нырнул
в
трубу Галилея,
скользнул
сквозь линзы,
взглядом
завис над лагерем планет,
планируя
побег заключенных
через
черную дыру.
Но
Джордано утек другим путем –
через
солнечный костер.
Был
bruno – «коричневый», земляной,
стал
горящим Джордано –
небесным
Иорданом,
звездной
рекой.
А
клоун лун
колпак
на уши натянул,
хохочет:
«Все мы
пленники
одной системы –
солнечной!»
Колесо
Скри-и-ипит
колесо
Скри-и-ипит
колесо
анилиновый
закат
упирается
в затылок
мимо
двоих умирающих в поцелуе
зомби
крадется тропой озноба
Скри-и-ипит
колесо
лиана
попалась в собственные петли
умри,
лиана, умри!
лев поджигает гривой обруч луны
Скри-и-ипит
колесо
Индра
остановил колесницу
снял
с колеса скрип
вылепил
безголосую птицу
Тихо-тихо
едет колесница
на
ветке птица:
Скри-и-ипит
колесо
Скри-и-ипит
колесо
Cor-корабль
Сердце – COR–КОРабль
CROss-крест внутри трюма
пробоины в переборках
проливы – приливы – фьорд аорты
COR–КОРабль – КОРоль – сердце
изнутри миром правит
плавит металлы в кратере страсти
плывет в магме
магнитом тянет железо из звезд –
КОРм КРОви
COR–КОРабль - КОРвет – сердце
мерцают пульсы
пульсируют снасти
паруса-протуберанцы
в КОРоне солнца
горят в эфире
Мы – твое море
КОР – КОРсар!
Красивые
Тен
чениго иревекас депарга
Нет
ничего красивее гепарда
Ягуар
– гяур, гений угрозы
Красивые
всегда грозны
Нио
гвесад –
они
всегда.
Тигр
и зебра вроде играют в одну игру
Мавра-ревнивца
над ланью
играет
пантера, рыча
Лев
играет царя молча
Он
властью солнца свят
Красивые
всегда играют
Аргия
яргот –
играя горят
Нио
гвесад
Перекатывая
гортанью гравий,
вверх
– пружина – прыжок –
леопард
Красивые
всегда правы
Нио
гвесад
Оге
муш немшубес –
Его
шум бесшумен.
Безумен
кто
не отвел взгляд.
Красивые
вроде хищные пляжи
или
прожорливые ковры,
где
внутри
огненные
шары перебегают.
Не
засыпай,
тебя
растерзают.
Не
убегай –
все
равно растерзают.
Красивые
всегда терзают
Он
ен од мертис –
но
не до смерти.
Но
не до смерти –
он
ен од мертис.
Дыхание
Синяя
бутылка
Красный
кувшин
Зеленый
стакан
Глоток
синего света
Глоток
красного света
Глоток
зеленого света
Синий
голос
Красный
смех
Зеленый
стон
ДЫХАНИЕ ПРОЗРАЧНО
Летний императив
Погружай
в шмелиные рукава руки
Окружай
кольчугой стрекоз торс
в мерцающей азбуке
жуж-зуз-вз-з-з
открывая-закрывая
двери-двери-двери
крыльями в-из в-из в-из
шелковый транс трав
Жук зеленого зренья ползет в закат
Фосфорный жук – смотреть ночь
Сумрачные соцветия
нецветные цветы –
вам вить-вить-вить веревки из аромата
вязать канаты
Западая на запах
зависая в движеньях
качайся в душистых сетях
татуированный тенью
Пепельные призраки
бледные привиденья
открывают-закрывают
двери-двери-двери
крыльями из-за из-за из-за
воздух владеют тайные знаки
Мы их изучим –
закрой глаза!
Люди
огня
Мы – сыны ОГНЯ
дочери
ОГНЯ
мы среди
ОГНЯ не сгорим
Брошенные в ПЛАМЯ
наше
тело-ПЛАМЯ
мы не предадим
Мы среди ОГНЯ
мы – душа ОГНЯ
каждый человек – ПЛАМЕНИ язык
Мы играем
мы сверкаем
мы горим и не сгораем
пляшет ПЛАМЯ
языками
в нас
Если нет
в тебе ОГНЯ
не ходи
вблизи ОГНЯ
берегись
детей ОГНЯ
не глядись в глаза ОГНЯ
не коснись
рукой ОГНЯ
Вмиг испепелит тебя
ПЛАМЕНЬ-человек.
Медитация
на меди
Бредят фактурой
гравюры
на меди
медиевисты –
им медь
металл тайн,
где
в пчелиной страде
труда
вычерчивал на меди мед –
сад
Христовых страстей и страданий гравер,
исповедуя медной зеленью легких
дней недолгих
философию пчел
семьи за плечами.
Медленная дрема
медальона ее лица
медью наведена рукой
ревнивца,
дева с младенцем –
дневная звезда над колодцем,
оделяя пыльцой медоносной
царицу-пчелу –
иглу
гравера,
ужалившую нас
медиевалью сквозь
свинец
страниц.
Ниц
луч
бледной медали солнца
сочится,
сходит витраж через
лестницей в череп
медика-аптекаря,
титрующего капли купороса
меди ума
гравера –
древнего друга
в едином кругу друзей вокруг
Большой и Малой Медведицы.
Дочь вся из меда лица
и меди волос
свадьбой смела с небес звезду отца.
Он как бы хочет взойти за ней на небо ногами –
навзничь – его несут по дороге,
кольцами медного змея вернувшей
из долгого странствия
доброго сына,
дабы снова
полнился медным
медовым гудением
дом
гравера на меди. Аминь.
Туман
Утренний череп залива глазницами донными движет
пухнет зонтом водяным на серебряных спицах
На каменных лыжах спускается соли напиться
лыжница в платье из ломкого газа – задраенные
глазницы
латами лопаток прикрывает грудь
Уселись
разделенные столом и цельного куска
света
каждый другому – зеркальная
карта
невидимой гранью спектра игральной кости
повернут хозяин к гостю
Гость усреднен до овала
и облаком влаги влачится по скалам
перепиленный кубок летает Сатурном в расплющенной
шляпе
еще не разъятый
Там смутного гейзера лопнувший конус
растекается размагниченный компас
расходятся губы в прощальное
у-у-у-у-у-у
поцелуя гудка парохода
Перстень
Сбежались к ювелиру все кольца:
– Отец, отец!
– Я не планировал столько детей иметь,
чем же я буду вас кормить,
золотые, серебряные?
– Женскими пальцами, –
отвечали кольца.
Звенели кольчугой на коже –
аура дрожи.
Приходили женщины-сборщицы,
сгребали в корзины кольца,
запускали в них пальцы,
искали сердце – колоколец.
На цоколях холода – серебра
статуи золота – тепла
сквозь кольца-колодцы
глядят на солнце.
Месяц – перстень
упал на пол,
в кольцо сомкнулся.
Ювелир проснулся.
Недвижимо, осторожно
выбрался из кольчатой кожи.
По лестнице,
что лепят ночные стрижи,
ушел,
вырезая следы – ножи.
Лестница
Две птицы,
соединенные крученым шнуром.
Три птицы,
соединенные медной цепочкой.
Четыре птицы,
соединенные шелковым платком.
И
многие другие,
объединенные
идеей лестницы
из
воздушных квадратов.
Щебет,
свист –
лестницы
поют клювами вниз.
Морские
рыбы вторят хоралу,
красный
коралл
прорастает
в сердцах,
кальций
мерцает или
кремний
на крыльях.
Лестница
птиц видит лестницу снов –
птичий
сфинкс.
Мир
строился сверху вниз,
будто
падая ниц
с
лест-
ниц,
стра-
ниц,
рес-
ниц.
Так
и мы опускались –
ледяными
словами туманы творить,
изобретать
ураганы, тайфуны, цунами.
Но
зато мы придумали штиль –
океаны
учить отраженью.
Но
зато мы внедрили жесты в деревья,
а
еще сочинили верблюда, жирафа,
утконоса,
лемура, тапира
и
муравьиного льва.
Но
когда мы, наладив песчаные бури,
уснули
смотреть в телескоп через камень,
лестница
птиц развернулась над нами
и
вознесла нас обратно на небо –
смеяться любить.
Сталактиты
Олений дождь привязан к потолку
на небе опрокинутых оленей
посеяны олени под землей
они растут рогами через камень
и вся гора оленьих сухожилий
дрожит от страха
на краю коленей
Когда гора была мужчиной
и мучилась от жажды
и женщина пришла однажды
и стала озером в горе
где невидимые рыбы
поглощают тишину
Каменеет водопад.
Камень
жующий свое нутро
жернов
перетирающий сам себя
каменная мука
облепила свод
каменный хлеб
каменный рот
Ком камня.
Ко мне, камень!
------------------------------------------------------------------------------------------
Константин Кедров
Невеста
Невеста лохматая светом
невесомые лестницы скачут
она плавную дрожь удочеряет
она петли дверные вяжет
она пальчики человечит
стругает свое отраженье
на червивом батуте пляшет
ширеет ширмой мерцает медом
под бедром топора ночного
рубит скорбную скрипку
тонет в дыре деревянной
голос сорванный с древа
держит горлом вкушает либо
белую плаху глотает
Саркофаг щебечущий вихрем
хор бедреющий саркофагом
что ты дочь обнаженная
или ты ничья
или звеня сосками месит
сирень
турбобур непролазного света
дивным ладаном захлебнется
голодающий жернов – 8
перемалывающий храмы
В холеный футляр двоебедрой
секиры можно вкладывать
только себя
Молитва
Молитва – это корабль
плывущий сквозь наготу
молитвенная луна
и солнце из поцелуя
молитва – это корабль
с младенцами на борту
когда он плывет в любовь
кормой океан целуя
Всемирная тишина
не может все заглушить
нам кажется что мы есть
и этого очень много
У Шивы есть много рук
но он не умеет шить
у Бога есть много ног
но наша любовь двунога
Двуногая нагота
распахнута в горизонт
никто нигде не живет
все временно проживают
и только корабль любви
плывет через Геллеспонт
живые давно мертвы
но мертвые оживают
Лермонтолет
Чтобы коснуться тюрьмы ресниц
я хотел бы немного раздвинуть стены
Эта стена стенаний твоих ладоней
В ладонях живут только птицы
Но и они улетают если
ладонь в ладонь
ладонь уплывает
Ах как ненавистны
все эти птицы
терзающие когтями небо
складывающие крылья
как две ладони
и раскрывающие ладони
чтобы лететь
аплодируя телом
Нет нежнее ресниц жен
жен рожающих патефоны
жен питающихся стихами
и ласкающими гортанью
В это непролазное небо
вламываются тела из ломоты
Я пишу птицами
как кистями
Они мне во всем послушны
обмакиваемые в небо
Тамародвижение
Интрига беззвучной бездны
Бездны не имеющей эха
но отдающейся
в
себе слева
Коллапс
Зеркало
Зеркало
лекало
звука
в высь
застынь
стань
тон
нет тебя
ты весь
высь
вынь себя
сам собой бейся босой
осой
ссс – ззз
озеро разреза
лекало лика
о плоскость лица
разбейся
то пол потолка
без зрака
а мрак
мерк
и рек
ре
до
си
ля
соль
фа
ми
ре
и рек
мерк
а мрак
без зрака
то пол потолка
разбейся
о плоскость лица
лекало лика
озеро разреза
ссс – ззз
осой
сам собой бейся босой
вынь себя
высь
ты весь
нет тебя
тон
стань
застынь
в высь
звука
лекало
зеркало
Бабочка
Земля летела
по законам тела
а бабочка летела
как хотела
Зеркальный паровоз
Зеркальный паровоз
шел с четырех сторон
из четырех прозрачных перспектив
он преломлялся в пятой перспективе
шел с неба к небу
от земли к земле
шел из себя к себе
из света в свет
по рельсам света
вдоль
по лунным шпалам
вдаль
шел раздвигая даль
прохладного лекала
входя в туннель зрачка Ивана Ильича
увидевшего свет в конце начала
Он вез весь свет
и вместе с ним себя
вез паровоз весь воздух
весь вокзал
все небо до последнего луча
он вез
всю высь
из звезд
он огибал край света
краями света
и мерцал
как Гектор перед битвой
доспехами зеркальными сквозь небо
Не сад
Утром я не открыл окно,
чтобы не выйти в сад:
там в саду не цвела сирень
и не горел закат;
там
я не задал себе вопрос,
но получил ответ:
– Это не тот и не этот сад,
Тот, а не Этот свет.
Девятая
симфония для Бонапарта
Бетховен открыл зеркальный рояль
Свет вникал в него
как в Титаник течь
В черных клавишах была ночь
Он не то играл не то
смотрел
Наполеон смотрел в раскладной рояль
как в трюмо
Перед ним он брился
чистил зубы
засыпал
играя «баю»
Рояль, – говаривал Наполеон, –
необходимая вещь в бою
Его выдвигал на передовую генерал-маршал
рояль играл боевые марши
Во все стороны от него свет слад
в пространство зеркальных лат
Лучи скрестились – началась битва света
Наполеон зажмурился и упал с коня
А в небе Лондона вместо битвы
лучи показывали мираж-кино
В небе стоял зеркальный Наполеон
Зеркальные пушки палили из света в свет
Светлое воинство брало в небесный плен
всех кто в битве зеркал пересилил смерть
Залп
и луч летит мириады лет
огибая Медведицу и Кассиопею
так сплетаясь в клубок из небесных тел
образует зеркальное поле боя
Пока гнался Наполеон за Кутузовым
Кутузов ушел в леса
Пока гнался Кутузов за Наполеоном
Наполеон ушел в небеса
Там две армии напрасно ищут друг друга
натыкаясь на черные дыры
Скачет с пакетом всадник
Но пока он доскачет до поля битвы
поле зарастет васильками
и бересклетом
Наполеон в битве любил гамбиты
Бетховен переделывал их в квартеты
Говорят что струны пронизывают весь
мир
говорят галактика наша один рояль
где глухой Бетховен или слепой Гомер
повторяют один и тот же ночной хорал
Слепота начинается там
где свет переходит в звук
Глухота начинается там
где звук переходит в свет
Жизнь кончается там
где смерть переходит в жизнь
Смерть кончается там
где жизнь переходит в смерть
Бесконечная
Ежедневно слышу тебя как-то странно звучат слова
закрываю глаза и всюду передо мной эти крики рожденные тишиной эти краски
рожденные темнотой вот сижу оставленный всеми в глубине понятий и слов исчезает
видимый мир но я могу говорить и мир рождается снова на обнаженный нерв нанизывая звуки все глубже чувствую великий диссонанс и
радость возвышения над миром – поэзия – вершина бытия и вагоны, стиснутые в
железном рукопожатье и деревья, и станция и
тишина и ты в тишине уходящей ночи и все
что связывает с тобой и миллионы которые спят рабами ничего не понимая в такой
любви нуль миров вращается в небе звезд это взгляд возвращается к своему истоку
листопад ягуаров полусолнечный бред весны выдыхание песни из легких съеденных
туберкулезом и бессмертье будущего конца и синий день и красная волна зеленый
луч упал на попугая и попугай заговорил
стихами и синий день и красная волна и я бегу бросаясь под трамваи и синий день и красная волна
где голубой укрылся папоротник и в пору
рек века остановились мы были встречей ящериц на камне около окон пролет полета
и этот стон среди серых стен какой-то
прохожий шагнул в пространство и рухнул замертво сквозь столетья вода текла
сквозь бетон и вечность а дворник сметал с тротуара
звезды и в мокром асфальте ломались люди я вышел к себе через-навстречу-от и ушел
под воздвигая над двое нас это очень много это больше чем можно больше чем я
могу никогда не приближусь к тебе ближе чем
цветок приближается к солнцу никогда не назову тебя именем которым хочу
назвать всюду где чувствуется несовершенство
ты возникаешь как тоска по стройному миру на черном озере белый
лебедь на белом озере черный лебедь
белый лебедь плывет и черный лебедь плывет но если взглянуть в отраженье
все будет наоборот – на белом озере черный лебедь на
черном белый плывет человек оглянулся и
увидел себя в себе это было давно в очень прошлом было давно человек был другой
и другой был тоже другой так они оглянулись допрашивая друг друга и никто не мог понять кто
прошлый кто настоящий кто-то спрашивал но ему отвечал другой и слушал уже другой потому в голове был хаос
прошлое перепуталось с настоящим человек оглянулся и увидел себя в себе
одногорбый верблюд и двугорбый верблюд и двуногий идет одногорбый верблюд глотая пески и туманы идет одноногий верблюд все
в память и в сон превращая а в городе
пляшет луна над городом плачет луна слезами домов и людей очень маленьких и
нереальных но гордых собой до конца и
молча идем мы сквозь песчаную бурю дождя немного аисты немного верблюды и тоскливо
бредут мне навстречу одногорбый верблюд одноногий верблюд и двуногий идет
одногорбый верблюд глотая пески и туманы идет одноногий верблюд все в память и в сон превращая я
кладбище погибших кораблей я сон ее ее печаль и свет я
для нее туман и колокол в тумане а для себя я ничего я знаю я кладбище погибших
кораблей нуль миров вращается звезд это взгляд возвращается к своему истоку
Хрестоматия
(Палиндром)
Ах Евгений и нег веха
Спит Онегин они генотип-с
Рим и дал вдох ход Владимир
Вызов воз и в
лету тел
Гул о Гоголь лог оголил
Мен вон Чичиков во кич и
что в нем
А Копейкин Ники епока
Мол Обломов во мол облом
Вора забор о вор о Базаров
Ого Бежин луг гул ниже Бог о
Муму ум ум
Ам Ася сама
Вели от слов вол Толстой Лев
А Катюша а шутка
Маслова вол сам
Достал Достоевский
То идиот
А Мисюсь Сюсима
Бунин Нину б
Ан Набоков в око банан
Нижу лад да Лужин
Казанова
Она: – «Во!» – Казанова: – «Но!»
Ода Овидию
Овидий – и диво!
Ода Брюсову
«Во сюр!» Брюсов
Медведь тишины
По комнате бродит медведь тишины
Я заброшен сюда из другого светлого века
мне смешно когда 4 стены
на одного свободного человека
Нет я не строил клетку из
кирпичей
Это не я придумал замазывать солнце стеклом
Люди, хотите я позову
врачей
и они прикажут разрушить каменный дом
А я… я заброшен сюда из
другого светлого века
для меня ваше здание – каменное ничто
Мне смешно,
когда на одного свободного человека
надевают железное и каменное пальто
Алмаз
Спинозы
Тогда кто въявь
кто в неге сон
вступили
в прежние пределы
гнусавые
как тьмы пронос
божественны
как лоно Девы
Из уст в уста
преображен
как поцелуй
продолжен
в дрожи
вибрирующий
в гранях луч
витраж
изнеженный
на коже
В пределах Девы
корень из-
влечен плюс-минус в к-
вадрате
Плыви мой челн
по воле волн
Де Бройля
в графике Декарта
Когда
в спектральных муках взгляд
блаженствует
сквозь линзы множась
влажнеет девичий алмаз
в ладонях нежного Спинозы.
Чайный собор
Кто построил
этот чайный собор
он воздвигнут
из аромата
арка жасмина
арка земляничная
нет
это не аромат
а пение
на небе горит жираф
это Сальвадор Дали
сгорел незадолго
до смерти
в созвездии Лебедя
растет лебеда
и полынь
горьковатого
света
там чай собирают
для Божьего чая
но там нет печали
поэтому чай
не нуждается в горечи
чтобы заваривать
свет
Господи
пошли мен твой чай
из звезд
с лимонной долькой
луны
на чайном наречии
я сказал чаю:
– Чаю воскресения мертвых
– И жизни будущего века –
отвечал чай
– Аминь.
Верфьлием троегласие
ДОтцветает от тебя день
им постигаемое да говорить
нем оттуда
твоему подобию ошибаться
влеченьем в тебя
нет не лети полным кругом
пока кольцо округляется в высоту.
РЕ кто табу не запрет
а новонамерение поблекну – взвизг оттуда
ты – да себе
потому что исповедально хотеть люблю здесь
куда отражение в надо
до свидания – до отражения
пока не сблизится с отражением отражение.
МИ постичь это в никогда – пламя
преломить нет от себя надежно
отвинтить и прикосновение
не отступить вовремя повсеместно
пение отчего-то тому в памятное запястье
темень или вот-вот отъявлено
проявление дышит
но где им туда…
Верфь ответвлением
из подруливания в ню есть Паллада
им отвергаемое но есть
начало
приближение от-за-вами-нас по-своему обнажено
но ведь их оттуда-за постепенно
и над-над-над-над предельно всех
неотступно
всего воздушней памяти – приближенье.
Копье Жанны
Ангелы изъясняются подарками,
даря друг кино
Так в арку въезжает Жанна д’Арк
так Баттерфляй выпадает из кимоно
Минуя Прованс и Реймс
улетело Жанны копье
в сияющий рейс
Я хочу проследить за полетом ее копья
но для этого надо прожить лет 300
Но зато я видел копию копия
коим воин пронзил Христа
Узор похожий на график бедствий
Одиссея
что вычертил нам Гомер
так за вязью копья Орлеанской девственницы
не уследит ни один геометр
В чертежах Лобачевского и Евклида
я не раз узнавал письмена то иврита, то санскрита
У судьбы на плече есть печать Миледи
но это от глаз сокрыто
Так лорд Байрон покинув Англию
плыл в Элладу как древний грек
Человек человеку – Ангел
Ангел Ангелу – Человек
Орфема
Чтобы вовлечь себя в эту игру
надо представить что все
калибры
это всего лишь один калибр
для которого мир – колибри
Лабиринт в черепе – это мозг
мозг – лабиринт в середине Орфея
середина голоса – это воз-
глас
вопиющего в центре сферы
Сфера – это Орфей в аду
где катит Данте свои колеса
Арфа Орфея только в аду
звонкоголоса и многоголоса
Я всегда играл на лире
но молчала лира
Каждый звук в лире
многоголосен как собор
Звук тонул в лире
как в цветке колибри
или как Россия в слове Сибирь
Я стою в середине собора
где труднее всего не быть
Помню смысл
но не помню слова
Помню слово
но смысл забыт
Как в грамматике где нет
правил
не с глаголами не отдельно
а вместе
в каждой памяти есть провал
где живые с мертвыми вместе
Свод небесный следка надтреснут
как надломленная печать
Надо вспомнить чтобы
воскреснуть
ВОСКРЕСАТЬ значит ВСПОМИНАТЬ
Радиус Бога
Радиус Бога это длина руки
все что дальше
никому не нужно
Радиус жизни это длина строки
или масштабы шпаги
вложенной в ножны
Как горизонт
очерченный д’Артаньяном
тело миледи это объем объятий
Так ураган объемлемый ураганом
напоминает нам
что все люди братья
2003
Крест
В окруженье умеренно вянущих роз
обмирает в рыданиях лето
Гаснет радужный крест стрекозы
где Христос
пригвождается бликами света
Поднимается радужный крест из стрекоз
пригвождается к Господу взор
распинается радужно-светлый Христос
на скрещении моря и гор
Крест из моря-горы
Крест из моря-небес
Солнце-лунный мерцающий крест
крест из ночи и дня
сквозь тебя и меня
двух друг в друга врастающих чресл
Хрусталь
Мои начальники хрусталь и ночь
Мои помощники печаль и пламя
Двуногий день вторгается в луну
и отраженный Бог в надежде плачет
Как радуга затачивает нож
так я молчу и думаю о Боге
Прозрачный череп исчерпал всю ночь
Избыток звезд переполняет горло
Ныряя в мир я вынырнул в
себя
Астраль
Мицар лицами мерцал Альдебаран ран Скоропись рока пророк Скорпион Водолей Леда
вод дело Евы Лицо Тельца Орион Ра Ариман Ковши астральные взрезают землю из
двух Медведиц небоземлеройка и астралопитек ощерившись звездами
покрывшись шкурою астральной
идет охотиться на зебр Вот змей астральный ползет на
свет он весь увит звездами он чешется из
шкуры выползает и оставляет только небо да тельце голое мое и я Телец Болид
болит пустота постигается округлением она орбитальна плотина Плотина
беспредельна как пар Парменида как от зеркала амальгама отслоится от неба взор
тьма да будет поводырем тебе АСТРАЛИТЕТ – таково мое кредо верую потому что
астрально астрал моего астрала не мой астрал Капелла пела арию Денеба до неба
Сириус вобискум Сириус элейсон Сириус Йезус
всегда ныне и присно и во Веги Вегов аминь
Кормилица света Кассиопея моя звериная
звездоглазка все звезды приближаются к зверю все звери приближаются к звездам
чем звезднее тем зверине Ихтиозавр – вот истинная Медведица они не умерли но ушли на небо Вот махайродус – Скорпион
вот птеродактиль – Лебедь вот еще одно чудовище – не то Онегин не то
медведь вот еще одна дура –
не то Елена не то Татьяна
не то Астарта не то Венера пегас погас ариадна дна одна дана мицар мерцал царь
зерцал и лиц денеб неб альтаир алтарь денебя до неба ЗВЕЗДа ВЕЗДе – таков
полный охват словесного неба.
Гамма тел Гамлета
Сошлись в поединке – рапиры скрестились
Х
Лаэрт занес над Гамлетом смертельный клинок
Й
Гамлет выбивает рапиру из рук Лаэрта
У
Получилось
Х Й У
Астральное тело Гамлета –
это севрский фарфор
или Х –
две скрещенные рапиры
Могильщик роющий могилу буквой М
выбрасывает прах наружу буквой Г
ГМ – ГМ – ГМ
Гамлет празднует праздник тел
Давно уже нет его тела
Смеется череп Йорика
над черепом Гамлета
А Гамлет стал флейтой
он играет сам себя
выдувая
уже не существующими губами
неслышимую мелодию
незримого тела
ДО – Й У Х
РЕ – У Й Х
МИ – Х Й У
ФА – – У Х Й
СОЛЬ – Й Х У
Южный Херувим
Только ты знаешь как играет
и светит гобой
Южный Херувим
Когда с ветвей свисает гиббон
С лица стирается грим
Но грим лицу не всегда к лицу
Не для всех играет гобой
Но грим всегда к лицу мертвецу
Мертвец не бывает самим собой
Он может быть всем
Что творит гобой
Вернее может не быть
Но ты можешь быть только самим собой
Только самим собой можешь ты быть
Помогай бытию отворяя дверь
Или солнце включая
Херувим летит сквозь земную Твердь
Тверди не замечая
Ангелам нет основания в Тверди
Это заметил Джузеппе Верди
Когда
Сквозь твердыню ада
Вошла и вышла Аида
На слонах на конях фараона
в ад въезжают
фараоны и рабы фараонов
Но ад всегда отдает назад
Ангелов и влюбленных
В нем нет стен потолка и пола
В нем нет возраста и нет пола
Он полон пламени без огня
Ад всегда без меня
Павел Челищев
Павел Челищев вышел с веранды в сад
он любил это слово – веранда
в это время лицеист и философ Сартр
был почти ровесник Махатмы Ганди
Павел Челищев молился только деревьям
он говорил что природа храм
этот храм был более древним
чем любой устремленный к другим мирам
Павел любил наряжаться в юбочки балерин
и отражаться во всех трельяжах
в обрамленье из пелерин и всевозможных кружев
Отец был в ужасе – мальчик-девочка!
он возил его к профессору в Цюрих
профессор сказал:
– Делать
нечего даст ист натюрлих
2003
Компьютер
любви 2003
НЕБО – ЭТО ВЫСОТА ВЗГЛЯДА
ВЗГЛЯД – ЭТО ГЛУБИНА НЕБА
БОЛЬ – ЭТО ПРИКОСНОВЕНИЕ БОГА
БОГ – ЭТО ПРИКОСНОВЕНИЕ БОЛИ
ДУША – ЭТО НАГОТА МЫСЛИ
НАГОТА – ЭТО МЫСЛЬ ДУШИ
КОШКИ – ЭТО КОТЫ ПРОСТРАНСТВА
ПРОСТРАНСТВО – ЭТО ВРЕМЯ КОТОВ
ЧЕЛОВЕК – ЭТО ИЗНАНКА НЕБА
НЕБО – ЭТО ИЗНАНКА ЧЕЛОВЕКА
ВЕРБЛЮД – ЭТО КОРАБЛЬ ПУСТЫНИ
ПУСТЫНЯ – ЭТО КОРАБЛЬ ВЕРБЛЮДА
музыка – это начало смысла
смысл – это финал звучания
радость – это полет печали
грусть – это печаль полета
облако – это душа из влаги
души – это влага в полете
слезы – это соль человека
соль – это кристаллы
чувства
люди – это смешные дети
дети – это смешные люди
маятник – это манометр
страсти
страсть – это маятник на
излете
маятник – это любовь в
полете
тайна – это начало смысла
смысл – это начало тайны
космос – это вечное тело
тело – это невечный космос
бог – это туман в тумане
влага – это душа тумана
бог – это туман в тумане
влага – это душа тумана
Дирижер тишины
Я – дирижер тишины
Оркестр – звуковая рама
Ноты – запретные плоды на
древе познания
Все инструменты – варианты
скрипичного ключа
Нотный стан – звуковая
клетка для птиц
Птицы – ускользающие ноты
Симфония – стая птиц
Опера – готика голосов
Пять горизонтов – линия
нотного стана
Партитура – пашня,
засеянная проросшими нотами
Рояль – простор тишины
Арфа – силок для звука
Скрипка – деревянный
скрипичный ключ
Смычок – бродяга струн
Пальцы – бродяги клавиш
Клавиши – провалы молчания
Судьба – мелодия жизни
Душа – пространство между
двумя мембранами
Барабан – христианский
инструмент:
ударят в правую щеку –
подставляет левую
Голос – сгусток воздушной
ласки
Пение – ласка звуком
Струны – радуга звуков
Литавры – летающие мембраны
Классика – музыка людей для
людей
Авангард – музыка ангелов
для богов
Гармония – логика звука
Небо – партитура звезд
Галактики – скрипичные
ключи
Луна и Солнце – литавры
света
Земля – оркестровая яма
Тишина – партитура, забитая
нотами до отказа
Млечный Путь – линия ладони
Судьба – ладонь небесного
дирижера
Ночное небо – приподнятая
крышка рояля
Ура-трагедия
Спиноза:
Разве разум окинешь
взглядом?
Нами правит всемирный разум
Радищев
Все мы разумны были
а я пожалел сироту
и меня убили
Лев Толстой
Рыбы все мы и немы
а я над собой увидел небо
и услышал ржание конское
когда убили Болконского
Бетховен
Меня оглушили как карася
и я пел, на леске вися
Мальтус
Вы рождаетесь –
вырождаетесь.
Омар Хайям
О время
ты превращаешь в глину царей
и лепишь царей из глины
старика безумного пожалей
и дай мне отведать новые вина
Шекспир
Быть?
Или быть «или»?
Или!
Фрейд
Потц – потц – потц –
Сознание
Ницше
Бог умер!
Спиноза
Умер – шмумер
лишь бы был здоров
Достоевский
Крыса та спасет мышь
Тютчев
Мышь изреченная есть ложь
Эйнштейн
Достоевский дал мне больше
чем Моцарт
Моцарт
Веселися зверь и гад
E = mc2
Пушкин
Сердце в будущем живет
настоящее умыло
что печально то пройдет
что пройдет то будет мыло
Чайковский
Там – там – там – там!
Бетховен
Что?
Чайковский
Там – там – там – там!
Бетховен
Что?
Чайковский
Да так, это начало моего фортепьянного…
Бетховен
Что? Там – там – там – там!
Чайковский
Что?
Бетховен
Там – там – там – там!
Чайковский
Что?
Бетховен
Так судьба стучится в дверь.
Чайковский
А, трагедия.
Суворов
Трагедия – дура
штык – молодец
держи жопу
в холоде
а тело в тепле
Чайковский
Тяжело в ученье –
Легко в гробу
Только, пожалуйста, медленно и печально
Та-ра-ра-ра-ра,
Бетховен
Что?
Чайковский
Это у меня в шестой
как у вас в третьей
Трам-трам-та-та-та-та-там
Бетховен
Тум-туру-руру-рум
Моцарт
Ура! Трагедия!!!
Тело
мысли
Мы движемся быстрее света
поскольку свет намного ближе
Мы движемся быстрее света
поскольку мысль всегда быстрее
Мы движемся, но неподвижны
Мы неподвижны, но быстрее
Мысль движется быстрее света
а мы – из
мысли измышленье
и это светопреставленье
вернее света представленье
Мысль не имеет продолженья
Мысль отражается в надежде
Мысль открывается не в мысли
а в том, что стало продолженьем
Два тела состоят из мысли
Мысль – это два горячих тела
Мысль бесконечна, как два тела,
когда они живут друг в друге
Я полюбил не мысль, а тело
поскольку тело – сгусток мысли
оно не думает о теле
поскольку состоит из мысли
Без тела мысль глупее тела
А тело – это только тело
оно волнуется от мысли,
что невозможна мысль без тела
Без тела мысль всегда телесная
А в теле мысль всегда бесплотна
Они встречаются друг с другом
сожительствуя как два тела
За пределы мысли
тело
улететь никак не может
но в пределах тела
мысли
улетают в бесконечность
Тело мысли сладострастно
Неизменно тело тела
Мысль всегда страстнее тела
даже если тело страстно
Тело мыслит
Мысль телеснит
Тело улетает в тело
Мысль опережает тело
и летит быстрее мысли
Мысль
ты когда-нибудь будешь мною
или ты давно уже была мною
Тело
ты – отражение мысли
или мысль – продолженье мысли
Может, я уже без мысли
Может, ты уже без тела
Может, ты и я – две мысли
но одно родное тело
Мысль
ведь мы когда-то были
чем-то общим
двуединым
а теперь я – пленник мысли
но уже не пленник тела
Мысль не может быть глупее
Тело может быть умнее
Ум стремится только к мысли
Ну а тело любит тело
За пределами тела мысли
за пределами мысли тела
тело ежится в неге мысли
мысль нежнеет в изгибах тела
Мысль изреченная есть грусть
В неизреченном теле боль
Мысль бесконечная есть путь
от сердца к сердцу в глубину
Мысль разветвленная есть сон
как яблоко на древе сна
где все что было –
навсегда
где все что будет –
никогда
Мысль обнаженная есть дрожь
нагого тела в тишине
а тело – это тишина
нагой души
в которой мысль
Я в этом теле господин
И Бог один
И я один
Риф-мы
все рифмы превратились птиц и улетели
все птицы стали оифмами на небе
словесный дождь пролился тихим ливнем
гром прогремел и молнии
куда-то улетели
разговор наш продолжат молнии
прилетая и улетая
когда вслед за ними улетят и прилетят птицы
я громоотвод заземленный в
небо
изводящий молнии из недр в недра
есть стихи которые никто не
напишет
повторяй их вместе со мной
пока не забудешь
разговор наш продолжат молнии
улетая
2003
Архео
Я бактерия я архео
Я вдыхаю ржавчину
Я ем железо
Архео – хео – хео
Архео – хео – хео – я
Архео – хео – хео
Архео – логия
Я архео я в метерите
В небе океане и под землей
Я архео внутри планеты
Я архео в пустоте любой
Архео – хео – хео
Архео – хео – хео – я
Архео – хео – хео
Архео – хео – не хеа
Помните и знайте – я архео
Нет во мне фальшивости никакой
Я чистой пробы чистое железо
С железой железною но живой
Архео – хео – хео
Архео – хео – хео – я
Архео – хео – хео
Архео – хео – до хеа
И когда исчезнет земля из вида
И когда галактика отгорит
Археобактерия будет всюду
Где куда-то что-то еще летит
Архео – хео – хео
Архео – хео – хео – я
Архео – хео – хео
Аргео – графия
Не ищу я тепла и света
Минус восемьдесят триста плюс
Я намного старше чем все
планеты
Высплюсь на Сатурне
В земле проснусь
Архео – хео – хео
Архео – хео – хео – я
Архео – хео – хео
Аргео – логия
2003
Гамлет принц
самиздатский
Дания – да не я
Дания – яд и ад
Дания – я и над
Ковчег завета
Задраив окна и закрыв все двери
я знаю точно
можно выйти в мир иной
но эти двери это только двери
ковчега на котором спасся Ной
Куда когда уплыл ковчег завета
куда когда мы все на нем плывем
все это остается без ответа
ответ потом когда все приплывем
------------------------------------------------------------------------------------------
Премьера книги "Алмазный фонд"
28 мая (среда) в 18.30 Государственный Литературный
музей и Добровольное Общество Охраны Стрекоз (ДООС) приглашают всех избранных
на премьеру книги "Алмазный фонд" (Три ДООСа). Издание ДООС.
АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ – стрекозавр – Лауреат
Госпремии, премии "Венец", академик Академии Маларме и многих других.
ЕЛЕНА КАЦЮБА – стрекоза – Автор первого палиндромического словаря,
психолингвистической поэмы "Свалка", сборника "Красивые всегда
правы". КОНСТАНТИН КЕДРОВ – стихозавр – Создатель поэтической школы
метаметафоры и автор этого термина, основатель ДОСа.
"земля леТЕЛА / по
законам ТЕЛА / а бабочка леТЕЛА / как хоТЕЛА".
-----------------------------------------------------------------------------------------
Литературная
газета
В
Литературном музее в Трубниковском переулке состоялась презентация “на троих”.
Гостям
музея была представлена книга “Алмазный фонд”, которая вобрала в себя три
подборки стихотворений поэтов Андрея Вознесенского, Елены Кацюбы и Константина
Кедрова. Это издание состоялось под маркой движения ДООС – Добровольного
общества охраны стрекоз. Эту акцию ДООСа поддержали своим присутствием и
выступлениями узнаваемые писатели Москвы.
------------------------------------------------------------------------------------------
«Русский курьер» 28 мая 2003
Михаил Дзюбенко «Три грани
алмаза»
-----------------------------------------------------------------------------------------
«Труд» 27 января 2004
Ольга
Рычкова «Ты все пела? Это дело!»
-----------------------------------------------------------------------------------------
Приобрести книгу «Алмазный
фонд. Три ДООСа» можно в магазине «Фаланстер» (Малый Гнездниковский пер.,
д.12/27) и в салоне Чеховской библиотеки «Классики XXI века» (Страстной б-р, 6, в
арку, по четвергам).
------------------------------------------------------------------------------------------
