«Трибуна» 28 сентября 2004 года

 «Наградил меня Господь дудочкой в аду…»

 В гостях у «Трибуны» – доктор философских наук, поэт Константин Кедров

 Когда в стране уже на высшем уровне объявлена боевая тревога, понятно, почему и мы в беседе с поэтом Константином КЕДРОВЫМ, номинантом Нобелевской премии 2003 года в области литературы, говорим, прежде всего, о нашествии на Россию варваров в обличье терроризма и о роли культуры в этой странной войне.

 – Путин впервые обратился к нации, сказав об объявленной России войне. Насколько опасен враг и где линия фронта?

 – Вот и скажем себе и Путину, что надо делать, чтобы всем нам быть живыми. Не великими. Давайте просто будем. Враг реален и опасен. Мы именуем его международным терроризмом, но дело имеем с фашизмом в чистом виде. Организован по другому. Сегодня для уничтожения людей и государств ему не нужны многомиллионные армии и освенцимы.  Нам пора перестать прятать голову в песок и говорить – ислам не при чем. Там ведь, помимо больших денег от наркотиков и террористических бригад, есть мощная интеллектуальная база, есть цель создания единого – халифата,  – такая же галиматья, как и третий тысячелетний рейх Гитлера, но все это есть и работа ведется. В том числе и в России.

А пока морочат людей телеканал «Аль-Джазира»,  в открытую вещает во все концы мира, показывает нам теракты, озвучивает требования фашистов, формирует мнение арабского мира и сочувствующих безумцев. Его представительство есть и в России. А где, скажите, телеканал истинного мусульманства? Где голос его лидеров? Я совершенно уверен: 90 процентов мусульман против фашизма и хотят жить нормально, а не взрываться Вот и получается: ислам, созданный Мухаммедом в противовес злу, в защиту культуры и цивилизации, а иначе к нему не устремились бы сотни миллионов людских сердец, используется в современном мире как орудие зла. Мировой цивилизации брошен вызов. России надо объединяться и противостоять ему вместе с Западом – в этом  США наш главный союзник. Америке, как и нам, в ситуации тотального террора надо выжить. А чтобы выжить, нужен общий антифашистский или антифундаменталистский фронт, с опорой на христианские ценности. И на этом фронте надо выиграть, прежде всего, идеологическую войну, потому что линия фронта – она в умах. Так давайте объединяться и действовать в диалоге с мусульманством, потому что дальше так нельзя.

 – Возможно ли объединяться и действовать, если между нами и Западом тоже противостояние?

 – Так ведь одергивают не только Россию, но и Италию,   и Францию – многих. Главное препятствие, я считаю, в системе двойных стандартов и на Западе, и у нас. И хорошо, что Россия заговорила об этом на официальном уровне. Когда наши собственные террористы взрывали детей в Беслане, в мире прозвучало достаточно внятное «нет» - это и к ним приближается вплотную. Но даже сейчас, к моему изумлению, там есть газеты, деятели, представители интеллигенции, называющие это борьбой чеченского народа за свободу: повстанцы действуют. Не понимают, что эти «повстанцы» уже побывали у власти. Эксперимент проведен. Ельцин дал им свободу, а что в итоге? Европа все еще не понимает, какого змия пригрела. Там все еще думают, что враг номер один – Россия. Помнят, что Париж когда-то брали и Берлин дважды. Не осознали, что Россия сегодня другая. Потому и происходит уму непостижимое. Меня крайне не устраивает происходящее в их прессе, но и в нашей, скажу вам, точно так же. Когда террористы взрывают автобус в Израиле, мы подаем это как небольшие разборки. И народ в Ираке, по нашей концепции, только и делает, что взрывает американцев. Хотя взрывают террористы, а 70 процентов населения счастливы, что освободились от фашиста Хусейна. Выходит, арабские диктаторы нам милее и друзья-братья лишь потому, что против Америки? Абсурд советского мышления. Не понимаем, что без союза с Америкой не сможем противостоять нашествию варваров.

 – Мне удивительно слышать от вас об идеологии, зная, что вы долго были под колпаком у КГБ, как антисоветчик. Что с вами в этом смысле произошло?

 – Меня даже отстранили в 1986 году по обвинению КГБ в антисоветской пропаганде от преподавания в Литературном институте, где я 13 лет читал лекции по русской  литературе, за мою позицию в научных и литературных трудах в защиту религии. А в деле написали: рассказывал студентам о космосе и загробной жизни. После падения коммунистического режима я впервые для себя перестал быть в оппозиции к власти.   Наш уход из Чечни был бы такой же ошибкой, как уход Де Голля из Алжира: там началось людоедство и до сих пор не кончилось. Мы на пять лет отдали чеченское население на растерзание фашистам . Теперь людям нужно время, чтобы прийти в себя.  Как Германиипосле Гитлера. Но там американцы не церемонились: фашизм был объявлен врагом, а участие в гестапо сурово каралось. Искоренять его последствия в Чечне только чеченской интеллигенции, которой там полным-полно. Невостребованной и без работы. Там своя жизнь, свои авторитетные люди, о которых мы не слышим и не знаем, вот и надо действовать через них. Собрать деловой конгресс мусульманской и христианской интеллигенции и задать им вопрос – как наладить там жизнь? Эти  люди и придумают. Мы с вами этого не сможем: специфика.

В любом случае просто не будет. Пример с двумя моими бывшими студентами из Дагестана. Один, ставший предпринимателем, убеждал меня в абсолютно разных системах ценностей в мусульманской и христианской цивилизациях. У вас, говорит, «не убий», у нас не убил – не мужчина. У вас «не укради», а у нас не обжулил – лох. И любовь по взаимности позор: надо похитить и заставить. Но раз такое сказал, значит, понял, что дело не в религиях, а в укладе. И погружение в варварство этот уклад не разрушит – только цивилизация. Другой, Хачалаев, подошел ко мне на межрелигиозной конференции во Флоренции, где он представлял мусульманские землячества Европы. Позже я услышал о перестрелках в Дагестане, о братьях Хачалаевых и долго думал, что же заставило его, цивилизованного человека, притворяться ваххабитом? Видимо, пришлось быть тем, кем его хотели там видеть: вожаком. Хотя по образу мыслей. Я это знаю, ваххабитом он не был. Никогда не будет так, чтобы вокруг одна цивилизация. Поэтому и защищать ее надо всеми средствами и всегда.

Казань, по замыслу царского правительства, рассматривалась как форпост христианской культуры в мусульманском мире, без подавления оного. И со времен Екатерины там проводилась умная политика, по которой главной защитой от варварства является культура. А в Чечне бывшие комсомольские вожаки, сумевшие сколотить свою идеологическую шайку, переблямкали, простите, комсомольскую дребедень в псевдо-мусульманский суррогат, и насильственно погрузили людей в эту дикость. У нас же с идеологией все никак. Как только пытаемся сказать что-то идеологическое, опять вылетает советское. А это не срабатывает. Страна другая.

 – Так, может, нет ничего нового?

 – Как же нет? Я ведь перед вами и говорю новое, а не старое. Академик Гусейнов сидит в Институте философии и пишет свои дивные книги о Ганди, о Толстом. Дагестанец, человек мусульманской культуры. Его слово должно звучать на всю страну. Там же проблемами интеллектуальной защиты общества занимается академик Лекторский. Академик Иваницкий без государственного финансирования создал искусственную кровь, и мы снова впереди планеты всей. Но кто о нем знает? Господи, да кого у нас только нет!  А кто представляет Россию за рубежом? Приезжаешь в Брюссель или Рим, а там одни кокошники и «туторки-матуторки». А должны представлять ростроповичи, вознесенские, наши академики. Я выступаю со своими стихами в Сорбонне, в других европейских университетах, но по приглашению Европы. В России никто не подошел  ни разу и не сказал: съездите туда! Дома в телевизорах с утра до вечера одни бандиты и сюжеты об отключении воды и света, подаваемые со столичным снобизмом. Меня не страшат эти страшилки. Я сын провинциального театрального режиссера, мы поездили по России, и все мое детство и юность черпали воду из колодца: обычная жизнь. Но в каждом городе есть интеллигенция, любящая книгу, есть прекрасные актеры, художники, поэты. Говорим, интеллигенция исчезла. Куда же она исчезла? Безумие, что не востребована.

И верующие без пастырей: трагедия России. Меня удручают объяснения чудовищных злодеяний, творимых террористами именем ислама, в виде прописных истин: религия не призывает к убийству детей и безоружных людей. А что делают лидеры мусульманства, чтобы защитить свою религию и нас от варваров? Важна  активная позиция и мусульманских деятелей культуры, моих соотечественников, которой тоже нет. Но и церковь в России не выполняет сегодня тех главных задач, ради которых и возникла. Говорю это как верующий и весьма сочувствующий религиозным поискам. Православие занято собой, захватом зданий, имущественными спорами, обрядоверием, но не окормлением голодающих, как когда-то Христос – нашими главными мирскими человеческими делами. Выходит. Священники – те же чиновники в рясах. Положение, как и в советское время. В детстве, когда вера была гонима, я прислуживал при алтаре в церквях Углича, Казани, Костромы и был неотделим от религиозной жизни. А сейчас очень разочарован: не в Боге – в церкви в нынешнем ее виде.

 – Путин после серии терактов всерьез взялся за реорганизацию власти и усиление спецслужб. Что вы об этом думаете и как, на ваш взгляд, связана с безопасностью культура?

– Власть всегда говорит о необходимости силы, порядка, дисциплины и они действительно нужны. Но и система безопасности должна быть не только государственной, но и общественной: общечеловеческой. Пусть будет единая спецслужба, но главное, чтобы прозрачная и умная. Когда я вижу одного террориста, убивающего двадцать спецназовцев, во мне все закипает протестом: в чем дело? А дело в непонимании. В чем сила государства. Она в мозгах! Египет возвысили жрецы, Древнюю Грецию Платон, Сократ и Аристотель, к тому же, воспитавший Македонского. Сейчас кто-то лихо воспитал когорту бен Ладена и неплохо на нее опирается. А мы все никак. Хватит уже воевать с Новодворской, вообще с интеллигенцией, давайте вместе с интеллигенцией воевать с варварством . Без кибернетиков, аналитиков, психологов и писателей спецслужбам и госаппарату ничего не добиться. Интеллигенция без государства сможет обойтись, а вот Россия без интеллигенции потерпит страшное поражение. Когда культура падает, падают и ракеты. Только писатели и мыслители способны добиться перелома в противостоянии идеологическому оружию международного терроризма. Наше единственное на сегодня идеологическое оружии. Независимо, атеист ты или христианин – христианские ценности. Открытые для всех религий

Наша власть не понимает, что культура – это еще и обоюдоострое оружие. Диктатор Ленин, говоривший, что идея становится силой, когда овладевает массами, понимал. И на 70 лет захватил власть в России коммунистической идеей. И Сталин давал на культуру гигантские деньги, а интеллигенцию обхаживал. Да, сажал в тюрьмы, лагеря и убивал, но когда ему было нужно, на цыпочках ходил вокруг Пастернака и Симонова: советовался. Понимал значение слова для общества – в семинарии учился. В нашей нынешней критической ситуации нужно, первым делом, восстановить прежнюю систему книжного распространения, от которой в перестройку преступно отказались в такой громадной стране. Мы вернулись в состояние допечатной Руси – книга перестала быть доступной. Надо дать ассигнования на культуру. Она не может быть рыночной и самоокупаемой. Если культура государству не карману, возникают фашисты с бесплатным, превратно истолкованным Кораном. Пустоты не бывает.

 – Как поэт, вы чувствуете время и движение. Где мы сейчас, какие мы и куда движется Россия?

 – Я думаю, нас ждет необычайный расцвет после падения красной диктатуры. Уже сейчас все оживает, хотя власть по-прежнему косится на все необычное, интеллектуальное и нарушающее чиновничий покой. Однако пропасти между нами и властью я не вижу. Еще один этап – олигархи. В нас еще бродит «ностальгуха», что все можно было сделать по справедливости. Такой же абсурд, как справедливая погода. Рыночных экономик без богатых не бывает. Другое дело, наша власть не нашла способов цивилизованного влияния на олигархов. На Западе они есть и мы к этому придем. Если бы не чеченский фактор, двигались бы к нормальному капитализму. Но Чечня спутала карты себе и всем, поэтому прогнозировать очень трудно. Пока что мы по-прежнему подавлены и любой чиновник может сделать с нами все. Что угодно. В Европе не так. И в то же время мы европейцы. Сами по себе, как всегда, талантливы, непредсказуемы даже для себя, а в остальном как все. Наше спасение я вижу в одном: искать дружбы с Америкой и Европой. В том числе, играя на противоречиях между ними и быстро перенимая у них лучшее. В Америке изначально была сделана ставка на личность. Потому она такая сильная и богатая. В России столько интеллектуалов и личностей, но ставка не на них – они зависят от серых чиновников. Вот что за этим. В одном я твердо уверен: мы уцелеем. Потому что государства образуются не от людей – от Бога. Чтобы жизнь была. Для этого и Россия нужна. А не будет России – и мира не будет.

 – Что сейчас пишете и как? Просыпаетесь, а в голове стихи Сегодня поэзия не нужна или музы молчат?

 – Да Боже упаси! Расцвет школ, направлений и талантов такой, какого никогда еще не было. Особенно в авангарде. Приезжаешь в Сорбонну – там одни наши. Стихи читают, их слушают, переводят на все языки. Мир действительно охладел к поэзии, Европа тоже, но там нас, по крайней мере, знают. В России оглушительное молчание. Самое поразительное, стихи сами возникают. Еще Пушкина это удивляло. Бог начинает говорить нашими устами. Я клянусь, не смог бы сам написать такого.

Молитва – это корабль, идущий сквозь наготу.

Молитвенная луна и солнце из поцелуя.

Молитва – это корабль с младенцами на борту,

Когда он плывет в любовь, кормой океан целуя.

 Вот у меня на  полке два  тома моих стихов. Изданных в 2002 году издательством «Мысль». Я переведен на японский, китайский, английский, немецкий, французский, голландский… А месяц назад закончил большую мистерию «Голоса». Фактически, поэму-поэм, состоящую только из голосов людей. Там голоса поэтов, с которыми дружил. Еще мое собственное авторское «Я» и «Вражий голос», собирательный: «Голос Америки», Би-Би-Си. Есть Хрущев, Брежнев, Горбачев и даже Путин. А вот Ельцина нет. Может не стал еще для меня прошлым? Идея проста. Я увидел, никто не говорит об этом периоде в сорок лет жизни правду и решил сказать, как все было на самом деле. Но не от себя: голосами людей и так, как они во мне звучат. Оживил провалы в нашей памяти.

Наградил меня Господь дудочкой в аду.

Ду-ду-д, ду-ду-ду, ду-ду-ду, ду-ду.

 – А где же ад? Вокруг?

 – Конечно. А что, в Париже рай, что ли? Может только в первый момент, когда сидишь там с деньгами. Потом все в привычном виде.

 Беседовала Александра ЛУГОВСКАЯ