к нам пришел золотой пилигрим

с ним пришли золотые младенцы

разминая ручонками грим.

Говорят колокольные ноги:

пилигрим-пилигрим-пилигрим

Так идет пилигрим по дороге,

по дороге идет пилигрим.

Он истлел в бесконечно сияньи,

но остался его силуэт

там, где за горизонтом слиянье

тела с телом

и солнечный свет.

За порогом незнаемой боли

он еще оставался собой,

он пространства небесного боле,

но уже и почти неживой.

Провожают посланца златого

злые дети и грозные псы

все, кто верил когда-нибудь в бога,

все, кто кровь положил на весы.

Опадают безмены пространства,

ночь становится призрачней сна,

кружит солнце в неистовом танце,

обнажаясь до звонкого дна.

Пилигрим – только тень на дороге,

только синего сна силуэт,

только синяя тьма, где в итоге

никакого сияния нет.

Означает тот звук придорожный:

- Я не вем,

видит бог, я не вем,

но, пожалуйста, если возможно,

подарите сияние всем.

При дороге останется посох,

на котором истлеет сума.

Аки по морю, аки посуху

я схожу постепенно с ума.

Аки до смерти, аки не до смерти,

разве я не отдал себя всем.

Аки по морю, аки посуху,

я не вем и не вем и не вем.

Бог и я – только два отраженья

друг из друга плывущих зеркал,

череп только лица продолженье,

где сияет небесный оскал.

Злые дети терзают пространство,

кружит пес посредине двора,

странно все, кроме этого “странно”,

округлившего все, что вчера.

Округляется даль постоянно

и вбирает в себя синий шар,

дня сиянье и ночи слиянье

и округло растянутый шаг.

Пилигрим, отложив попеченья,

золотую котомку несет

на плечах, где заката свеченье,

на восход, где пылает восток.

Бесконечные конники скачут,

бесконечные тени бредут,

бесконечные личики плачут,

бесконечные горла ревут.

- Потерял я тот свет за порогом,

этот свет потерял я и тот,

я устал разговаривать с богом,

открывать каменеющий рот.

На дороге серый камень лежит,

серый камень лежит на дороге,

серый пес по дороге бежит,

серый пес бежит по дороге.

Пилигрим – только грим,

только грим,

а за ним только ночь,

только ночь,

только ночь позади за ним,

позади за ним только ночь.

Не хохочет тьма,

нет, молчит тьма,

и кузнечик, кузнечик ночной

мчит меня,

кони снежные

кружат вихрем в вихрь

в пургу,

тени белые лежат на снегу.

Пилигрим до облаков

только стая мотыльков,

разлетающихся в даль,

разбивающихся в боль.

Пилигрим чернее ночи,

он мерцает из снегов

и бредет от кручи к круче

впереди своих шагов.

Шаг за шагом,

смерть за смертью,

боль за болью,

мгла за мглой.

Пилигрим, какие вести?

Пилигрим, какой ты злой.

Обещай мне эту встречу,

даже если я умру,

обещай мне эту встречу

смерти краше на миру.

Любо-дорого и нежно,

Дай вам бог другую смерть,

эта встреча неизбежна

значит надо умереть.

Пилигрим, пилигрим,

Саваоф – Элогим,

Элогим – Саваоф,

Снег снегов,

Смерть – любовь.