Константин Кедров
Влияние «Воображаемой геометрии» Лобачевского и
специальной теории относительности Эйнштейна на
художественное сознание Велимира Хлебникова.
(Краткое изложение дипломной работы. Казанский
государственный университет.1967 г.)
Работа защищена на отлично. В 1969 г. представлена
как вступительный реферат в аспирантуру
Литературного ин-та СП СССР им. А.М.Горького и
оценена на отлично профессором В.Я. Кирпотиным и
профессором С.И. Машинским.
------------------------------------------------------------------------
Глава I.
Еще в первом прозаическом отрывке под названием
«Завещание» Хлебников сказал: «Пусть на его
могиле напишут: «он связал пространство и
время…» Это прямая реминисценция чугунной
эпитафии на могиле Лобачевского: «Член общества
Геттингенских северных антиквариев, почетный
попечитель и почетный ректор Казанского
Императорского университета и многих орденов
кавалер Н.Г.Лобачевский». Ни слова о
«воображаемой геометрии», обессмертившей его
имя.
В 1901 г. Хлебников прослушал курс «Воображаемой
геометрии» в том самом Казанском университете,
где когда-то ректорствовал гениальный геометр.
Позднее об этом в стихах:
Я помню лик, суровый и угрюмый,
Запрятан в воротник:
То Лобачевский – ты,
суровый Числоводск…
Во дни «давно» и весел
Сел в первые ряды кресел
Думы моей,
Чей занавес уже поднят.
Еще отчетливее Хлебников сформулировал свой
геометрический манифест, прямо заявив, что
поэтику Пушкина следует уподобить «доломерию
Евклида», а поэтику футуристов следует уподобить
«доломерию Лобачевского».
Идея связать пространство и время возникла в
сознании студента Казанского университета чуть-чуть
раньше того момента, когда Герман Минковский
прочтет свой доклад о пространственно-временном
континууме: «отныне время само по себе и
пространство само по себе становятся пустой
фикцией, и только объединение их в некую новую
субстанцию сохраняет шанс быть реальностью».
Многие до сих пор не поняли, что это означает.
Даже Эйнштейн просто счел вначале удобным
воспользоваться графиком Минковского, как неким
математическим обобщением, где в пространстве
вместо точек возникают некие отрезки,
сливающиеся в линию мировых событий. И лишь в
конце жизни Эйнштейн в письме к сыну черным по
белому написал, что «прошлое, будущее, настоящее»
с точки зрения физики есть простая иллюзия
человеческого восприятия. Ведь график
Минковского покончил с иллюзией времени и
пространства Ньютона. Теперь перед нами их
единство, названное Бахтиным термином
«хронотоп».
Хронотоп Хлебникова означал, во-первых, что во
времени можно свободно перемещаться из
настоящего в прошлое или будущее, поскольку на
линии мировых событий Минковского будущее и
прошлое присутствуют всегда здесь и сейчас.
Для того, чтобы вычертить график линии мировых
событий, а, проще говоря, линии судьбы людей и
вещей, потребовалась геометрия Римана,
наполовину состоящая из геометрии Лобачевского.
У Лобачевского кривизна линии мировых событий
отрицательная (седло или псевдосфера). У Римана
это обратная сторона четырехмерной сферы.
Четырехмерность трехмерного пространства это и
есть время.
«Люди, мозг людей доныне скачет на трех ногах. Три
измерения пространства. Мы приклеиваем этому
пауку четвертую лапу – время» («Труба марсиан»).
Стало быть, любое событие во времени постоянно
присутствует в пространстве. Если годовой оборот
земли вокруг солнца 365 дней образует замкнутую
орбиту, значит всемирный пространственно-временной
цикл – это 365 лет. Значит через каждые 365 лет
происходят события подобные. Записав 365, как 2n,
Хлебников пришел к выводу, что события
чередуются через четное число 2n, а
противоположные через нечетное число 3 n . Так
было получено число 317 – цикл противоположных
событий. В результате в 1912 г. в статье «Учитель и
ученик» Хлебников предсказывает: «В 1817 г.
произойдет падение империи». Правда, из
контекста явствует, что это будет Британская
империя. Оказалось – Российская. Пророчество
сбылось. Хлебников уверовал в свою правоту и
решил, что отныне будетляне владеют законами
времени. Отсюда один шаг для построения линз и
зеркал, улавливающих лучи времени и направляющих
их куда нужно. Он описал в «Ладомире», как это
будет выглядеть.
--------------------------------------------------------------------
Глава II.
В книге «Неравнодушная природа» и статье
«Вертикальный монтаж» великий режиссер Сергей
Эйзенштейн открывает тайну контрапункта
пространства-времени. Каждому зримому (пространственному)
событию на экране соответствует контрапунктное
слуховое или звуковое событие во времени. Пример
– древнекитайская притча. Мудрец созерцает рябь
на поверхности пруда. «Что ты делаешь?» –
спрашивают его ученики. – «Я созерцаю радость
рыбок». Самих рыбок не видно, видна рябь от их
подводной игры. Так музыка должна быть рябью того,
что видим, а то, что видим, должно передавать рябь
звучанию. Сергей Эйзенштейн назвал это
«вертикальный монтаж», или «4-е измерение в
искусстве». Это своего рода эквивалент открытия
Германа Минковского в геометрии и физике. На
графике Минковского линия мировых событий – это
рябь пространства на поверхности времени и
времени на поверхности пространства. Они
контрапунктны. Подъему в пространстве
соответствует провал во времени.
Так Велимир Хлебников говорит: «Стоит Бешту, как
А и У, начертанные иглой фонографа». А – гребень
волны, У – вогутая поверхность ряби.
Вот зримое воплощение контрапункта:
Бобэоби пелись губы – втянутая воронка У в глУбь
мира
Пиээо пелись брови – расходящиеся от О круги в
ширину на пОверхности ряби
Лиэээй пелся облик – И в облИке связует,
стягивает воедИно глубину У и шИрИну И
Осталось связать все это мировой цепью – Гзи-гзи-гзэо
пелась цепь.
И вот перед нами мировой лик – автопортрет поэта-вселенной
или вселенной-поэта:
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило лицо.
--------------------------------------------------------------------
Глава III
Первое измерение в движении дает линию на
плоскости. Таковы плоские фрески и барельефы
Древнего Египта. Над плоскостью листа и любой
поверхности мы парим изначально. А вот как
воспарить над объемом? Ведь пространство
физическое трехмерно. Богословы объяснят, почему.
Догма о Троице напрашивается. Напрашивается и
связь его с трехиспостасным прошло-будуще-настоящим
и с трехмерным объемом пространства. Однако
математики имеют дело с эн-мерным миром. А физики
и космологи от пятимерной модели Калуццы пришли
к одиннадцатимерной модели мира. Выход в 4-е
измерение – это 4-я координата пространства-времени
Г. Минковского. Хлебников это понял сразу. И сразу
решил, что «узор точек заполнит эн-мерную
протяженность». Пять чувств – это пять точек в
четырехмерном континууме. Они разрознены: слух,
зрение, осязание, обоняние, вкус. Как только время
перестанет быть отдельной от пространства
иллюзией, «узор василька сольется с кукованием
кукушки». Проще говоря, звуку будет
соответствовать цвет, как у Рембо, Скрябина,
Римского-Корсакова.
О своем звукозрении Хлебников рассказал в
Звездной Азбуке «Зангези».
эМ – синий все заполняющий объем – масса
Пэ – белый разлетающийся объем – порох, пух, пыл
эС – расходящийся из одной точки – свет, сияние
Зэ – отраженье и преломленье – зигзица (молния),
зеркало, зрачок.
Вэ – вращение вокруг точки – «вэо вэо – цвет
черемух».
В принципе это может быть и по-другому. Важно
соответствие цвета звуку, контрапункт Сергея
Эйзенштейна. Таким образом, законы времени –
«Доски судьбы» Хлебникова – это контрапункт
четырехмерного континуума. Или вибрация
мирового звука, запечатленная, как волны, на
граммофонной пластинке. Впадины – 317, буруны – 365.
Универсальная модель АУ – УА. Мир как эхо крика
младенца. Скачок от двухмерности к трехмерному
объему – перспектива эпохи Возрождения. Она
заполнена фресками Микеланджело и Леонардо.
Озвучена объемными мессами от Баха до Бетховена.
В этом объеме ад, рай, чистилище Данте или
панорамы «Войны и мира» Льва Толстого.
Выход в 4-е измерение – это Пикассо, Сезанн,
Матисс, Эшер, Магрит. В слове это футуризм
будетлян кубофутуристов и обэриутские драмы
Александра Введенского, которого интересовали
только две вещи – «время и смерть». При этом одно
не может быть понято без другого.
Машина времени Хлебникова – это горло поэта.
«Лавой беги, человечество, конницу звуков
взнуздав». Влом во вселенную увиденным звуком и
услышанной цифрой. Ибо самое великое событие –
это «вера 4-х измерений». Это записано
Хлебниковым «иглою дикобраза».
Итак, первые слова Хлебникова: «он связал
пространство и время», – и последние: «вера 4-х
измерений», – совпадают и сливаются по всем
параметрам.
--------------------------------------------------------------------
Литература:
С. Эйзенштейн «Неравнодушная природа»
С.Эйзенштейн «4-е измерение в искусстве»
С. Эйзенштейн «Вертикальный монтаж»
Г. Минковский доклад «Четырехмерный континуум»
А. Эйнштейн «Физика и реальность»
А. Эйнштейн «Специальная теория
относительности»
Э.Эббот, Д.Бюргер «Флатландия»
Н. А. Морозов «4-е измерение»
В Хлебников «Завещание» и «Вера 4-х измерений», А
также «КА», «Зангези» и «Труба марсиан»
Н. Лобачевский «Воображаемая геометрия»
Казань 1967 г. |
