Защита диссертации на тему

"ЭТИКО-АНТРОПНЫЙ ПРИНЦИП В КУЛЬТУРЕ"

в форме научного доклада по специальности 09.00.05 (этика)

на соискание ученой степени доктора философских наук К.А.Кедровым

 

 

Фрагменты стенограммы заседания диссертационного совета Д 002.29.04

в Институте философии РАН 18 апреля 1996 г. . Москва

   

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЕТ: председатель совета, доктор философских наук, профессор Л.П.Буева

УЧЕНЫЙ СЕКРЕТАРЬ: кандидат философских наук Э.М.Ткаченко

Работа выполнена в Институте РАН

 

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ:
доктор философских наук В.Л.Рабинович;
доктор философских наук Л.В.Коновалова;
доктор психологических наук В.П.Зинченко, академик РАО

 

 

К.А.КЕДРОВ.

Основной итог моих исследований в течение четверти века изложен в книге "Поэтический космос".
Во Вселенной существует единый код  живой и так называемой неорганической материи. У всего живого есть единый генетический код. У Вселенной в целом есть Метакод. Структура этого единого кода, связующего человека и мироздание, видна на небе. Это огненный шифр созвездий. Читается он по-разному в разных культурах и религиях, но его расшифровка дает нам и тексты "Библии", и тексты "Махабхараты" и "Упанишады", и эпос Гомера.
    Есть четыре книги: Природа, Человеческое сердце, Священное Писание, Звездное небо. Все четыре говорят об одном, надо только умело их прочитать. Я бы добавил к этим четырем книгам еще две: Искусство и Наука. Они тоже подчинены единому коду. И строятся на тех же архетипах. Например, Смерть Ивана Ильича у Льва Толстого выглядит как втискивание в "черную дыру", затем туннель, потом толчок, смена направления. Он думал, что поезд движется в одну сторону, а оказалось, в противоположную. После этого выворачивания в конце туннеля появляется свет.
    Но такой же сценарий пишут космологи для описания мысленного подлета к реальной Черной дыре. И подобный же сценарий дает Моуди, описывая ощущения некоторых людей, переживших клиническую смерть.
    Речь идет о едином коде, Метакоде, в равной мере присущем всему, что обладает статусом "бытийности", как сказал бы Гегель. Я не случайно остановился именно на этом примере. Выворачивание, или инсайдаут, пережитые Иваном Ильичем, в данном случае относятся к смерти. Но и в момент рождения младенец, выворачиваясь из чрева, внезапно обретает бесконечную перспективу нашего мира.
    Инсайдаут пережил Андрей Белый, взойдя на пирамиду Хеопса. "Сам себя обволок Зодиаком, как мякоть персика косточку изнутри – снаружи". Правильнее сказать образовалось двуединое тело Человек – Мироздание. Но имя этого человека уже известно культуре. В Индии его зовут Пуруша, в Латинской Америке Виракоча, в Китае старик-младенец Паньгу. "Тысячеликий тысячеглазый Пуруша. Только четверть твоя на земле, остальное Вселенная. Твоя кожа – звезды. Твое зрение – Солнце. Твой ум – Луна. Твое дыхание – Пространство".
    Одним словом, при выворачивании происходит то, что американский космонавт Эдгар Митчел пережил на Луне: "Я взглянул на Землю со стороны, и вся Вселенная стала частью меня".
    Человек как частица Вселенной – это уже банальность. Ныне эта микрочастица вмещает при выворачивании всю Вселенную. Частица-Вселенная в физике и математике носит наименование Максимон (по имени математика Максимова), Планкион (по имени Планка), Фридмон (по имени Фридмана).
    В Евангелии от Фомы Христос говорит ученикам: "Когда вы сделаете верх как низ, низ как верх, внутреннее как внешнее и внешнее как внутреннее, тогда вы войдете в Царствие".
    Выворачивание, или инсайдаут, два сильнейших переживания в моей жизни, которые я пережил в 16 и 27 лет. Поэтому для нас это не просто культурологический материал, а самое глубокое и яркое описание своего как бы второго космического рождения, когда Homo Sapiens (Человек Разумный) становится Homo Cosmicus (Человеком Космическим).

 

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Какие вопросы возникли у членов совета, у присутствующих? Пожалуйста.

 

С.И.ЗОЛОТОВ.

Рассказывая об этико-антропном принципе в культуре, вы очень красиво обрисовали "выворачивание" во Вселенную. Так вот какую этику будет нести с собой преподаватель этики, который это выворачивание не пережил? Люди, не "вывернувшиеся", способны спасти Россию или нет?

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Спасти Россию, наверное, ни один космический рецепт не поможет, если мы сами не спасем ее.

 

К.А.КЕДРОВ.

Я скажу честно. Думаю, что все-таки, когда мы предлагаем студентам или школьникам ту или иную этическую систему, а при этом говорим, что вы – соринка в мироздании, что мироздание от вас отдельно, а вы от мироздания – отдельно, что вы умрете, трава вырастет и более ничего, – конечно, мы здесь страшно лукавим. И понятно, что целые поколения, начиная с XVIII века, буквально стали сходить с ума и считать этику навязанным, вычурным построением, которое совершенно необязательно принимать.
    Но я бы не стал так говорить: кто не "вывернулся", тот и не может, потому что есть разные модели обретения космоса человеком. В буддизме – одни, в мусульманстве – другие, в нашем православии – третьи. Есть и атеистические. Возьмите Эйнштейна. Это рационалист, атеист, а, в конечном счете, пришел к тому же образу мироздания, который существует во всех религиях. Это мироздание оказалось разумным. В нем оказалась красота, а раз красота, то и этика, куда денешься. Эйнштейн провозгласил высшим критерием истинности, научности теории ее красоту, а кто же создал красоту? Либо человек, либо Бог. В конечном счете, Эйнштейн пришел к Богу. Он сказал: "знать, что на свете есть вещи, не доступные нашему разуму, но которые каким-то чудом познаются нами и скрывают высшую мудрость и красоту, – вот что такое верить в Бога". Так он ответил на телеграмму, присланную главным раввином Израиля: "Верите ли вы в Бога?" – а кроме того он сказал поразительную вещь (по-моему, обидев животных): "Чувство мистического – это есть чувство, которое отличает человека от животного". Думаю, что и у животных есть чувство религиозного, мистического. Без этого чувства нет вообще ничего. Пришел к этому отчаянный богоборец, рационалист, суперматериалист – пришел к тем истинам, которые открылись ему в космологии, будучи просто честным. Поэтому я думаю, что все-таки невозможно обоснование этики без признания правоты Канта, что звездное небо над головой – послание, в конечном счете, человечеству... Это поразительно, когда Кант сказал эти слова, что звездное небо – над моей головой, моральный закон – во мне. В древней традиции вся часть звездного неба, состоящая из незаходящих созвездий, называется Скрижаль. Там, по утверждению древних, звездами начертаны заповеди, которые нам всем известны: не убий, не укради и т.д. Эта традиция очень интересная. В моей книге рассказано, как это читается в русском фольклоре, и даже начертания букв идут от начертания созвездий. Допустим, буква А (алеф) – это созвездие Телец, а сам Зодиак есть свиток, на котором огненными буквами пишется текст, который закодирован. Он есть и в Библии, он есть и в Упанишадах, есть в священных текстах, в мифологических сводах, он закодирован даже в сказке. Но я подробно на этом не останавливался. Это есть и требует конкретной расшифровки. Вот так я бы ответил на ваш вопрос.

 

Н.И.КИЯЩЕНКО, д.ф.н., проф..

Константин Александрович, вот я у вас в автореферате на с. 15 читаю, что "красота – начало всякой упорядоченности, то есть Космоса. Упорядоченность всегда этична".
    В январе в Российской академии образования проходит семинар по проблемам художественной дидактики, там выступает один академик и говорит с очень большой убежденностью со ссылкой на Гегеля о том, что искусство не имеет никакого отношения к нравственности. Значит, тогда красота и этика разбегаются в разные стороны, как какие-то космические объекты, и вся педагогика вдруг повисает неизвестно на чем.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Оставим это высказывание на совести академика.

 

Н.И.КИЯЩЕНКО.

Он долго убеждал. Дело в том, что не он один внутри академии занимается разработкой дидактики. Дидакты, которые внутри академии занимаются разработкой дидактики, в этом убеждены.

 

К.А.КЕДРОВ.

Тут, мне кажется, происходит путаница в терминологии. Если отожествлять дидактику с этикой, тогда да.

 

Н.И.КИЯЩЕНКО.

Нет, здесь не об этом речь. Я уточню. Дидактика – это тоже упорядоченность. И вдруг она расходится с красотой...

 

К.А.КЕДРОВ.

Рсходиться тоже можно по-разному. Когда Бог сотворил Вселенную и увидел и сказал, что это хорошо. Это очень важный момент в Библии. Момент сотворения Вселенной является одновременно моментом оценки: она хороша, поэтому она существует. Она существует, потому что хороша. Если бы Бог сказал: плохо...

 

В.Л.РАБИНОВИЧ.

Хорошо – в двух смыслах: хорошо как красиво и хорошо как сделано.

 

К.А.КЕДРОВ.

Разумеется. Думаю, что здесь Достоевский абсолютно прав, когда говорит о красоте. Опять же затаскали эту цитату до невозможности, но в данном случае мне необходимо ее привести. Когда он говорит, что красота - великая сила и красота спасет мир, то он говорит не просто о красоте Настасьи Филипповны, но еще и о красоте страдания, которое она пережила, которое он видит в ее глазах. То есть красота как некое ледяное построение в царстве снежной королевы, где Кай выкладывал некие фигуры, – неэтична, но это не есть красота, это имитация красоты. Красота, конечно, всегда согрета человеческим присутствием, человеческим страданием, человеческим участием. Здесь уместно вспомнить розановское высказывание. Я – не большой любитель Розанова, честно скажу, но вот это он здорово сказал. Он сказал: а как могло получиться, что красота Христа, красота страдания Христа на кресте оказалась такой ослепительной, что в нее, как в бездну, со всеми Аполлонами затянуло весь античный мир? Поэтому говорить о красоте, которая не согрета человеческим состраданием, страданием, участием, присутствием, бессмысленно. Тогда это не красота, тогда это имитация красоты.
    Кстати, мы говорили об этом с Вадимом Львовичем. Этого не понимают нынешние постмодернисты, когда они выстраивают некие модели языка, думая, что эти модели сами по себе живы. Они живы, когда жив тот, кто их создавал. Вот у Бодлера, что бы он ни описывал – гниющая туша лошади или что-то еще, это красиво, а красиво потому, что согрето его душевным участием, его душевным присутствием, его страданием, его падением, его переживанием...

 

Н.И.КИЯЩЕНКО.

Его отношением.

 

К.А.КЕДРОВ.

Д, его отношением, которое отнюдь не лишено этики, а очень даже этика здесь присутствует.
    Но чаще всего в искусстве этика присутствует через отрицание. Тут ничего не поделаешь. Это, действительно, – закономерность искусства. У Достоевского это сплошь и рядом. Это сплошь и рядом у Байрона. Наконец, в "Божественной комедии" Данте: все безобразия ада в конечном счете существуют для того, чтобы в конце быть основанием той ослепительной красоте, той любви, "что движет солнца и светила". Такова уж сложность искусства.

 

Е.В.ШЕВЦОВ, д.ф.н., проф.

Вы все очень хорошо объяснили. Но если оставить все чисто теологические вещи, и это будет, наверное, в духе православной традиции, поскольку православие никогда не увлекалось рационалистическими, вещественными доказательствами теологических проблем, можно вас попросить сформулировать тот приблизительный круг проблем, которые появляются благодаря вашей точке зрения в отношении к той этике, которая есть и которая может появиться, или те проблемы, которые могут появиться благодаря вашей концепции?

 

К.А.КЕДРОВ.

Спасибо, это очень важный момент, на котором, кстати, я не останавливался здесь.

Во-первых, область этики – это очень тонкая, и здесь мы часто рискуем из-за несовершенства нашего языка впасть в чистую дидактику. Поэтому описание давать чрезвычайно трудно. Хочу обратить ваше внимание на то, что Нагорная проповедь Христа построена не на том, что должно быть, а на "не". Апофатически построена. Это одна из особенностей этики конца ХХ века. Сказано: не убий. А я вам говорю, что всякий, кто сказал про ближнего своего: безумен, уже достоин смерти. Сказано: око за око, зуб за зуб, а я говорю: ударили по правой – подставь левую. Все дается как бы апофатически. Не отрицается то, что сказано, но новое дается так: а я вам говорю – с некой частицей отрицательного. В каком значении? Есть некоторые вещи – невыразимые. И вот наступает момент некой невыразимости самых основных вещей, когда человек доходит, приближаясь к божественному, до некой сути явлений божественного, космического, вселенского (опять же несовершенство нашего языка заставляет нас все время определять неопределимое). Мы начинаем понимать, что нынешний язык описания устарел. И в этом смысле я опять обращаюсь к математике. В знаменитой теореме Геделя, которая известна как две теоремы, о неполноте – она только для математических языков дана. Там сказано следующее: "В языке содержатся недоказуемые утверждения. Любое высказывание, раз оно высказано, значит там есть недоказуемое". А вторая теорема еще интереснее. Послушайте: "Если высказывание верно, оно неполно. Если высказывание полно, оно неверно". Принято при этом оговариваться, что это только для математиков. Но я-то думаю, что это для этики более чем применимо и более чем значимо. Утверждая те ценности, которые мы утверждаем, они, в общем-то, с моей точки зрения, незыблемы с времен Нагорной проповеди: все равно они такие же, все равно категорический императив, но мы должны понимать, что расширяется сфера человеческого языка. И здесь мы сталкиваемся с той проблемой, которая возникла между Христом и апостолами. Пусть это и было тысячи лет назад – ну что такое 2000 лет в историческом плане! Посмотрите, апостолы подходят к Христу и спрашивают: ну почему ты изъясняешься с нами притчами (параболами на самом деле)? Почему ты прямо не скажешь: то-то, то-то, то-то и то-то. И что же им отвечает Христос? Он говорит, суммируя это все: из-за несовершенства человеческого разума. Если бы вы были совершенны, можно было говорить прямо, но это прямо было бы совсем не такое, оно было бы божественное.
    Поэтому в современной этике должна быть реабилитирована метафора, должен быть реабилитирован иррациональный, мистический опыт крупнейших учителей нравственности – таких, допустим, как Сократ, Христос. Я не ставлю их на одну доску, не сравниваю, но в этом плане говорю.
    Что можно противопоставить этике Канта? Ничего, ни единому слову нельзя возразить. Но она же не согрета в языке высказываний. Как согрета любая заповедь Христа. Ударят в правую щеку – подставь левую. Снимут рубашку – отдай и кафтан. То есть должна быть реабилитирована эмоциональная жизнь человека, его эмоциональная правота. Это что касается языка современной этики.
    А если говорить об основном свойстве такой этики обретеннного космоса, то я скажу, что оказался абсолютно прав Владимир Соловьев, когда он сказал о законе всемирного тяготения. Да никакое это не тяготение. Тяготение – это есть любовь. И тела притягиваются друг к другу, потому что сила притягивания - это есть сила любви, главная сила мироздания. Надо, наконец, это признать и понять, что это как бы фактически доказано современной наукой. Тогда этика получает и достаточно прочное объективное обоснование. А во-вторых, я понимаю, что, конечно, это идет вразрез с рыночными установками, но все-таки тот, кто обретает космос, тому, естественно, смешно заниматься приобретением чего-то другого. И мы как раз видим, что произошло, будь то Пьер Безухов, будь то протопоп Аввакум. Они занимаются не зарабатыванием круглых или бумажных предметов, они ищут себе сокровища на небесах, где ржавчина не истребляет и моль не ест. Так что в этом смысле это этика по большому счету нестяжательская. Что ж тут нового? Нового в этике по большому счету не может быть, тут крайне рискованны все новшества. Здесь новшества похожи на мутации. Обновление языка – это другое дело. Ценность этики как раз в ее незыблемости.

 

Н.И.КИЯЩЕНКО.

Сейчас даже в физике метафора времени и пространства, а не время как...

 

К.А.КЕДРОВ.

Конечно. Вы здесь меня опередили: об этом я тоже хотел сказать.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Слово предоставляется первому официальному оппоненту – доктору философских наук Вадиму Львовичу Рабиновичу. Пожалуйста.

 

В.Л.РАБИНОВИЧ.

Надо сказать, что в средние века, которые так уместно здесь вспоминались, защита длилась около года. Первые полгода соискатель доказывал свою мысль, а в следующие полгода он также пламенно выступал своим оппонентом, опровергая все, что было им сказано ранее. В этом смысле я хочу облегчить задачу нашего соискателя и вернуть слову оппонента первоначальное значение. Отработаю за него по средневековым канонам.
    Правда, после защиты устраивался пир, который длился 3 месяца. Задача К.Кедрова намного скромнее, хотя сама диссертация вполне заслуживает и полугодовой защиты и полугодового оппонирования, я уж не говорю о трехмесячном пире. Так сказать, Пирровой победе. (Смех в зале).
    Конечно, Метакод, который соискатель обнаруживает везде и всюду, скорей всего там присутствует. Но получается, что при таком подходе все кошки серы. И античность Метакод, и средневековье Метакод. О современности я уж не говорю, тут уж явный Метакод, поскольку в современности без поллитры (Метакода) уж точно не разберешься. Потому-то самая удачная глава диссертации "Звездная азбука Велимира Хлебникова". Тут не шутки, а живой настоящий футурист Хлебников и живой настоящий неофутурист Кедров, автор метаметафоры и в терминологическом, и в бытийном смысле.
    Для того чтобы понять Кедрова, выворачивание или инсайдаут (кстати, очень удачный термин) просто необходимы.
    Отмечу еще одно открытие. Кедров заметил, что опыт Канта с правой и левой перчаткой во Вселенной имеет свое продолжение и разрешение. Канта волновал вопрос, можно ли, перемещая во Вселенной правую и левую перчатку, сделать правую левой. Как у Ахматовой: "Я на правую руку надела перчатку с левой руки".
    Кедров выяснил, что правую перчатку можно сделать левой, вывернув ее наизнанку.
    И все же я считаю, что соискатель поскромничал в своих выводах в конце доклада. Итак, если взглянуть вывернутым зрением, то "антропный принцип становится этико-антропным". Только-то и всего.
    Антропность, действительно, физики себе слегка присвоили и монополизировали. Действительно, без этики, без человека, без наблюдателя невозможно даже воображаемую линию провести, или математическую точку поставить. А раз человек, наблюдатель, значит уже этика. Но в том-то и дело, что человек конкретен и личностен. Он один в средневековье, хотя и там разный, другой в Возрождении и уж совсем разный здесь и сейчас. Важен везде не просто генетический набор хромосом, а конкретный Рабинович "со своим прищелком и с личным своим ду-ду-ду".
    Здесь я становлюсь уже совсем оппонентом и даже отнимаю хлеб у соискателя, приступая ко второй части защиты. Но вы не пугайтесь. Мое оппонирование не будет длиться полгода. Я закончу раньше. Кедров вполне заслуживает звания доктора философских наук.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Константин Александрович, вам предлагается сделать inside out и согласиться. Пожалуйста.

 

К.А.КЕДРОВ.

Действительно, я согласен. Тут ситуация, знаете, какая? Генетический код всего живого. Даже для этих листьев и для нас с вами он один и тот же. И гениальность открытия генетического кода как раз и заключалась в том, что какой-то цветок, кошечка или птичка и Вадим Львович Рабинович, и Рабинович вообще - и вдруг у всех одинаковый генетический код. И даже у Иванова, Петрова и Сидорова.

 

 

В.Л.РАБИНОВИЧ.

Это ужасно!

 

К.А.КЕДРОВ.

Это просто невозможно вынести! (Смех в зале). Обратите внимание: это вызвало бурный протест. Мы же помним, как предшествующее открытию генетического кода открытие Менделя как таковое какую бурную вызвало истерику и не только у властей. Сейчас говорят, борьба с генетикой была чисто государственным делом. Нет, это была истерика ученого мира тоже.

 

В.Л.РАБИНОВИЧ.

Я похож на истерика?

 

К.А.КЕДРОВ.

Нет, нет, это не относится к Рабиновичу в частности, а к Рабиновичу вообще. (Смех в зале). Тем не менее, зажмурившись, отстав на 20-30 лет, а может быть, и навсегда, в середине 60-х годов, я помню этот момент, ко мне в коридоре кто-то подошел, где-то под лестницей.: «Смотри, журнал "Знание – сила" признал, что генетический код существует. Не может быть, чтобы там было так написано.   Но что делать? Существует единый код, и он, действительно, в какой-то степени обладает универсальностью. Потому он и код, единый для всех, что и в XVII веке был код, и в ХХ веке – код, пока существует живое...

 

 

В.Л.РАБИНОВИЧ.

Код – он и в Африке код.

 

К.А.КЕДРОВ.

А вот расшифровка этого кода... Сейчас ею занимаются американцы, мы было начали, но поняли, что не потянем, потому что для того, чтобы расшифровать код отдельного Рабиновича или отдельного Иванова, Петрова, Сидорова и Коперника, – для этого нужно, наверное, лет сто пятьдесят. И та задача, которая была предложена в блистательной речи сейчас, - это же мириады томов, это же я должен был: вот протопоп Аввакум, вот его выворачивание в историческом контексте, так это же тома!

 

В.Л.РАБИНОВИЧ.

Но это же не значит, что все надо упоминать.

 

К.А.КЕДРОВ.

Но ведь это же тома! Но если мы хотим этот листок с тончайшими изгибами и т.д. Поэтому я выбрал хлеб, наиболее мне близкий и близкий присутствующим, для того, чтобы выявить, как это в истории, в реальном человеческом преломлении. Конечно, об Аввакуме, О Пуруше или о Виракоче, или о Костроме, или о Дионисе – о них, конечно, разговор идет вообще.

Поэтому я не возражаю. Я тут всячески был счастлив, если бы все здесь сказанное было расписано в книге или осуществлено. Это было бы совершенно блистательно и ни в коей мере, конечно, не противоречило бы тем основным вещам, о которых идет речь. Я чрезвычайно благодарен Вадиму Львовичу за столь тонкое прочтение моей книги.

 

В.Л.РАБИНОВИЧ.

Еще хочу добавить, что я главное не сказал. В качестве заслуги Кедрова можно сказать еще такую вещь. Эта книга – это полемика с постмодернистами. Для постмодернистов что верх, что низ – это одно и то же, что право, что лево – тоже одно и то же, что внутрь, что вовне – тоже одно и тоже, лишь бы размазать манную кашу по белому столу и красиво выразиться. Я не против Подороги вообще. А у Константина Александровича этические координаты расставлены всегда очень точно: если верх, то он верх, если низ, то он низ. То есть Вселенная определена этически, потому что она антропна, а антропос – это все такое. Но единственное: сам путь не особенно точен. Человек идет от Homo Sapiens к Homo Cosmicus. На мой взгляд, это не так. Homo Cosmicus – инвариантен, как он есть, а Homo Sapiens – каждый раз разный. На то он и Sapience, чтобы каждый раз рефлексировать над собственным Sapiens, понимаете? Это еще одно маленькое замечание.

 

 

К.А.КЕДРОВ.

Я слушал и подумал, что все-таки прав Эйнштейн. У него над камином была очень интересная надпись: "Господь Бог утончен, но не злонамерен". Дело в том, что я почувствовал иронию Бога в том нежном упреке, который сейчас прозвучал, что я, доходя до Царских врат, все-таки останавливаюсь, не спешу, не вхожу.

Дело вот в чем. Вот перед вами лежит книга "Поэтический космос". Она вышла в 1989 году. В 1986 году я был уже отстранен за религиозность от преподавания в Литературном институте как раз за идеи, высказанные в этой книге. И там 120 страниц послесловия – в этом я вижу божественную иронию, – где автор пишет: хотя автор напрямую не говорит, что Бог есть, но ясно же, нас он не обманет. (Смех в зале).

Ну, это правда. Тут я ничего сказать не могу. Конечно, Бог есть. Думаю, в этой аудитории не нужно в открытую дверь ломиться.

Другое дело, что я считаю, что бытие Божие открывается по-своему и атеистам, и агностикам. Когда мы говорим "Бог", мы произносим определенные слова и вкладываем определенное понятие, определенные переживания - каждый свое переживание из своего культурного ареала, а у каждого человека свой опыт. Я замечал часто, когда человек говорит: Бога нет, он имеет в виду, что то, что сказано о Боге во всех религиях, его лично не устраивает. И он сам не знает, что сказать о Боге, и сам осторожничает. Вот почему. Только поэтому.

В этой книге нет прямых утверждений, которые бы превратили меня сразу в жреца. Вот я был на религиозной конференции во Флоренции. Впечатляюще, конечно, когда идут рядом жрец, монах буддийский, раввин и наш православный священник, католический... Все говорят, что Бог есть. Но тут я подумал, почему тогда как-то немножечко не по себе: все собрались и всем хорошо известно, что Бог есть. Не то чтобы закрадывается мысль, что его нет. Мне как-то эта мысль никогда не закрадывалась, мне всегда было ясно, что Он есть. Но сразу возникает желание все это другим языком сказать: более осторожно. Здесь мы снова сталкиваемся с той проблемой: так же, как трудно, невероятно, невозможно сформулировать несовершенным человеческим языком этические правила, законы, они сразу становятся обрубленными, так же и все наши рассуждения о Боге. Мне все-таки ближе апофатическое богословие, когда о Боге говорят с частицей "не". Бог – это не... И дальше перечисляется все то, что мы знаем, то есть Бог – это не это, не это и не это. Но, может быть, делая исключение для одного-единственного – для любви. Тут я согласен: Бог есть любовь.

 

В.Л.РАБИНОВИЧ.

Если на счет любви, то он больше, чем любовь.

 

К.А.КЕДРОВ.

Можно сказать: больше, чем любовь, в том смысле, что любовь больше самой себя всегда.

 

В.Л.РАБИНОВИЧ.

Вт именно.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Слово предоставляется следующему официальному оппоненту - доктору психологических наук, профессору Зинченко Владимиру Петровичу.

 

В.П.ЗИНЧЕНКО.

Я считаю, что один из самых неудачных терминов по отношению к человеку это "Homo Sapiens". На самом деле разумным человек никогда не был, а его способность к глупости сопоставима разве что с масштабом Вселенной.
    Мераб Мамардашвили сказал, что самая идиотская идея –  это воспитание нового человека. Наша система воспитания вся построена на апелляции к несуществующему разуму, вся насквозь рациональна. На самом деле без поэтического образа нет ни чувства, ни мысли человека.
    Книга К.А.Кедрова "Поэтический космос" вызвала у меня хорошую зависть, поскольку я занимаюсь поэтической антропологией, но мимо моего внимания проскользнула удивительная вещь, о которой Кедров пишет в докладе. Название "По-этический космос" автор пишет именно так, через черточку. Это замечательное философско-лингвистическое открытие. Наше этическое образование все рассчитано на апелляции к рациональному разуму, а между тем, только образ, метафора, поэзия может передать самое главное, ускользающее от рацио. Космос не этичен, он, как правильно отмечает К.Кедров, по-этичен.

 

К.А.КЕДРОВ.

Что касается Homo Sapiens, то, конечно, меня здесь правильно упрекнули. Наверное, уже пора перестать после Ницше выстраивать эволюцию какому-то сверх-, супер-, другому. Когда я этот термин употребил – Homo Cosmicus, я имел в виду того же протопопа Аввакума. Имеется в виду не эволюция в историческом времени, что со временем все такими станут, а что такая перспектива была бы, если бы не безграничная глупость человеческая, о которой сейчас было сказано, и вот чего не хватает в моей книге...

 

В.Л.РАБИНОВИЧ.

Глупости не хватает? (Смех в зале).

 

К.А.КЕДРОВ.

Но, конечно, радужные перспективы вычерчивать в наше время смешно. И, пожалуй, если чему-то двадцатое столетие и научило, так это искать перспективу не в будущем, не в прошлом, а в самом себе, во внутреннем мире, в каких-то высших ценностях, которые единичны, редки. И все ценное – редкое. Надо с этим смириться. Это понятно. Так что определенный перекос в моих терминах – от Homo Sapiens к Homo Cosmicus есть в сторону радужного прогресса, – это несомненно. Это неудачно сформулировано. Потому что Homo Cosmicus для меня и Сократ, и Платон, и Спиноза, который уподобил разум свету. Я настолько согласен со всем сказанным, что мне нечего добавить.

 

В.П.ЗИНЧЕНКО.

Я хочу дать еще одну иллюстрацию этического выворачивания: вся этика – это и есть выворачивание наизнанку. Мальчик приходит к папе и спрашивает: что такое этика? А папа – хозяин лавки. Он говорит: «Это сложный вопрос, я тебе объясню на примере. Приходит ко мне клиент, берет покупки и после того, как расплачивается, забывает кошелек на прилавке. Вот тут ты слушай внимательно, тут начинается этика. Как ты должен поступить – забрать кошелек себе или поделиться с компаньоном?» (Смех в зале).

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Давно не было анекдотов. Так, официальная часть обсуждения закончена. Теперь есть ли желание, настроение говорить вокруг тех проблем или поговорить о самом диссертанте, который эти проблемы поставил, или о наших оппонентах, которые нам добавили духовного пиршества? Пожалуйста, кто хотел бы выступить и сказать свое слово? Нет желающих?

(Нет)
    Мы подавлены своим собственным могуществом в том смысле, что мы оказались духовно равновелики космосу, равновелики Богу. Тема "Человек и космос" – все-таки не новая, но традиционно она была всегда как бы натуралистически и физикалистски дана, где человек всегда – некое порождение. А сейчас мы почувствовали, что человек создает сам духовный космос, равновеликий Богу. И здесь, пожалуй, ему равных нет.
    Поэтому нетрадиционность данной диссертации заключается как раз в духовном освоении космоса, в том, что космос представлен как некая духовная целостность. Вообще мне кажется, что это такая традиция философии ХХ века, которая не столько объективизирует свое знание, сколько субъективизирует мир, и, наверное, в этом тоже заключается великая сермяжная правда.
    Работа очень нетрадиционна, читается, действительно, с большим интересом. И язык ее уже нетрадиционен, потому что он указывает некий новый код, который рождается. Если вы, Вадим Львович, хотите, чтобы в инвариантах были вариации, то и язык-то сейчас мы не можем отнести сейчас точно к этике, к эстетике. Образ это, поэзия? Это нечто такое, что в синтезе возникает. Так что при всех инвариантах всегда возможны вариации. Мне тоже представилась в этом отношении работа очень интересной.

 

Л.И.НОВИКОВА, д.ф.н., проф..

Судя по автореферату, работа мне кажется интересной и наводит на размышления. Но меня всегда больше устраивает концепция, которая не все разъясняет, не все дает в открытом виде – вывернутом или невывернутом, а оставляет тайну. Это тайна непостижимого. Непостижимое, по-франковски, – весь космос и все мироздание, которое довлеет над нашим миром, над космосом человеческим. Все-таки над человеческим космосом еще огромная надстройка непостижимого, которая флуктуациями иногда дает о себе знать, но в принципе непостижима. Непостижима не сейчас, а в принципе непостижима. Мне кажется, что этому непостижимому, в автореферате во всяком случае, нет места. Слишком все постижимо. То есть мы почти сравнялись с богами. Почти божественная сущность. Меня это немножко тревожит. Мне от этого дискомфортно.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Лидия Ивановна, не волнуйтесь, ибо человек столь же непостижим и для себя самого – почти так же, как Бог. Здесь мы если не выравниваемся, то хотя бы в непостижимости только.
    Уважаемые коллеги! Были очень интересные высказывания. Оппоненты, действительно, нам показали праздник мысли, образности, слова вместе с диссертантом.
    Если больше нет желающих выступить, то вам, Константин Александрович, предоставляется заключительное слово. Пожалуйста.

 

К.А.КЕДРОВ.

Я честно скажу, что чувствую некоторый дискомфорт, поскольку на протяжении по крайней мере последних двадцати лет я привык к атмосфере необходимости что-то объяснять, доказывать...

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Вам что, не хватает врага, что ли? (Смех в зале).

 

К.А.КЕДРОВ.

Я впервые нахожусь не просто в доброжелательной обстановке. Доброжелательность – это просто человеческая вежливость и все. А я нахожусь в атмосфере полного понимания, когда даже возражения высказываются те, с которыми я полностью согласен. Действительно, если не осталось тайны, значит плохо. На самом деле тайна осталась. Если нет исторического человека в развитии, то тоже плоховато. На самом деле есть это развитие. Если какая-то радужная перспектива в будущем, – с горящим взором Данко, то тоже плохо. То есть это тот случай, когда я действительно внутренне согласен со всеми возражениями. А что касается понимания... Однажды меня врач удивил, сказав, что у вас зрение выше ста процентов. Оказывается, бывает выше ста процентов. Понимание тоже, мне кажется, бывает выше ста процентов. Я чрезвычайно благодарен и счастлив, что дожил до этого момента и нахожусь в такой атмосфере.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Для проведения тайного голосования есть предложение избрать счетную комиссию.

 

 

(Объявляется перерыв для тайного голосования).

 

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Слово предоставляется председателю счетной комиссии.

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СЧЕТНОЙ КОМИССИИ.

Комиссия избрана для подсчета голосов при тайном голосовании по диссертации Кедрова Константина Александровича на соискание ученой степени доктора философских наук.
    Состав диссертационного совета утвержден в количестве 19 человек.
    Присутствовали на заседании 14 членов совета, в том числе 4 доктора наук по профилю рассматриваемой диссертации.
    Роздано бюллетеней – 14.
    Осталось нерозданных бюллетеней – 5.
    В урне после голосования оказалось бюллетеней – 14.
    Результаты голосования:
    За присуждение ученой степени – 13.
    Против – 1.
    Недействительных бюллетеней – нет.

    (Голосование. Заключение совета принимается единогласно).

 

 

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.

Таким образом, на основании тайного голосования членов диссертационного совета Д 002.29.04 при Институте философии Российской академии наук Кедрову Константину Александровичу присуждается ученая степень доктора философских наук по специальности 09.00.05 – этика.
Позвольте мне от имени всех присутствующих поздравить Константина Александровича с блестящей защитой докторской диссертации и пожелать ему больших успехов в дальнейшей работе.
На этом наше заседание заканчивается. Благодарю всех за активное участие в обсуждении диссертации. Всего доброго.

 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

    Описать выворачивание довольно трудно. Поэтому наиболее полным описанием происходящего является текст "Компьютер любви", написанный мною в 1984 г., а также текст "Яблоко". (К.К)

   

 

Компьютер любви

 

НЕБО – ЭТО ШИРИНА ВЗГЛЯДА

ВЗГЛЯД – ЭТО ГЛУБИНА НЕБА

 

БОЛЬ – ЭТО

ПРИКОСНОВЕНИЕ БОГА

БОГ – ЭТО

ПРИКОСНОВЕНИЕ  БОЛИ

 

ВЫДОХ – ЭТО ГЛУБИНА ВДОХА

ВДОХ – ЭТО ВЫСОТА ВЫДОХА

 

СВЕТ – ЭТО ГОЛОС ТИШИНЫ

ТИШИНА – ЭТО ГОЛОС СВЕТА

ТЬМА – ЭТО КРИК СИЯНИЯ

СИЯНИЕ – ЭТО ТИШИНА ТЬМЫ

 

РАДУГА – ЭТО РАДОСТЬ СВЕТА

МЫСЛЬ – ЭТО НЕМОТА ДУШИ

 

СВЕТ – ЭТО ГЛУБИНА ЗНАНИЯ

ЗНАНИЕ – ЭТО ВЫСОТА СВЕТА

 

КОНЬ – ЭТО ЗВЕРЬ ПРОСТРАНСТВА

КОШКА – ЭТО ЗВЕРЬ ВРЕМЕНИ

ВРЕМЯ – ЭТО ПРОСТРАНСТВО СВЕРНУВШЕЕСЯ В КЛУБОК

ПРОСТРАНСТВО – ЭТО РАЗВЕРНУТЫЙ КОНЬ

 

КОШКИ – ЭТО КОТЫ ПРОСТРАНСТВА

ПРОСТРАНСТВО – ЭТО ВРЕМЯ КОТОВ

 

ПУШКИН – ЭТО ВОР ВРЕМЕНИ

ПОЭЗИЯ ПУШКИНА – ЭТО ВРЕМЯ ВОРА

 

СОЛНЦЕ – ЭТО ТЕЛО ЛУНЫ

ТЕЛО – ЭТО ЛУНА ЛЮБВИ

 

ПАРОХОД – ЭТО ЖЕЛЕЗНАЯ ВОЛНА

ВОДА – ЭТО ПАРОХОД ВОЛНЫ

 

ПЕЧАЛЬ – ЭТО ПУСТОТА ПРОСТРАНСТВА

РАДОСТЬ – ЭТО ПОЛНОТА ВРЕМЕНИ

ВРЕМЯ – ЭТО ПЕЧАЛЬ ПРОСТРАНСТВА

ПРОСТРАНСТВО – ЭТО ПОЛНОТА ВРЕМЕНИ

 

ЧЕЛОВЕК – ЭТО ИЗНАНКА НЕБА

НЕБО – ЭТО ИЗНАНКА ЧЕЛОВЕКА

 

ПРИКОСНОВЕНИЕ – ЭТО ГРАНИЦА ПОЦЕЛУЯ

ПОЦЕЛУЙ – ЭТО БЕЗГРАНИЧНОСТЬ ПРИКОСНОВЕНИЯ

 

ЖЕНЩИНА – ЭТО НУТРО НЕБА

МУЖЧИНА – ЭТО НЕБО НУТРА

 

ЖЕНЩИНА – ЭТО ПРОСТРАНСТВО МУЖЧИНЫ

ВРЕМЯ ЖЕНЩИНЫ – ЭТО ПРОСТРАНСТВО МУЖЧИНЫ

 

ЛЮБОВЬ – ЭТО ДУНОВЕНИЕ БЕСКОНЕЧНОСТИ

ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ – ЭТО МИГ ЛЮБВИ

 

КОРАБЛЬ – ЭТО КОМПЬЮТЕР ПАМЯТИ

ПАМЯТЬ – ЭТО КОРАБЛЬ КОМПЬЮТЕРА

 

МОРЕ – ЭТО ПРОСТРАНСТВО ЛУНЫ

ПРОСТРАНСТВО – ЭТО МОРЕ ЛУНЫ

 

СОЛНЦЕ – ЭТО ЛУНА ПРОСТРАНСТВА

ЛУНА – ЭТО ВРЕМЯ СОЛНЦА

ПРОСТРАНСТВО – ЭТО СОЛНЦЕ ЛУНЫ

ВРЕМЯ – ЭТО ЛУНА ПРОСТРАНСТВА

СОЛНЦЕ – ЭТО ПРОСТРАНСТВО ВРЕМЕНИ

 

ЗВЕЗДЫ – ЭТО ГОЛОСА НОЧИ

ГОЛОСА – ЭТО ЗВЕЗДЫ ДНЯ

 

КОРАБЛЬ – ЭТО ПРИСТАНЬ ВСЕГО ОКЕАНА

ОКЕАН – ЭТО ПРИСТАНЬ ВСЕГО КОРАБЛЯ

 

КОЖА – ЭТО РИСУНОК СОЗВЕЗДИЙ

СОЗВЕЗДИЯ – ЭТО РИСУНОК КОЖИ

 

ХРИСТОС – ЭТО СОЛНЦЕ БУДДЫ

БУДДА – ЭТО ЛУНА ХРИСТА

 

ВРЕМЯ СОЛНЦА ИЗМЕРЯЕТСЯ ЛУНОЙ ПРОСТРАНСТВА

ПРОСТРАНСТВО ЛУНЫ – ЭТО ВРЕМЯ СОЛНЦА

 

ГОРИЗОНТ – ЭТО ШИРИНА ВЗГЛЯДА

ВЗГЛЯД – ЭТО ГЛУБИНА ГОРИЗОНТА

ВЫСОТА – ЭТО ГРАНИЦА ЗРЕНИЯ

 

ПРОСТИТУТКА – ЭТО НЕВЕСТА ВРЕМЕНИ

ВРЕМЯ – ЭТО ПРОСТИТУТКА ПРОСТРАНСТВА

 

ЛАДОНЬ – ЭТО ЛОДОЧКА ДЛЯ НЕВЕСТЫ

НЕВЕСТА – ЭТО ЛОДОЧКА ДЛЯ ЛАДОНИ

 

ВЕРБЛЮД – ЭТО КОРАБЛЬ ПУСТЫНИ

ПУСТЫНЯ – ЭТО КОРАБЛЬ ВЕРБЛЮДА

 

ЛЮБОВЬ – ЭТО НЕИЗБЕЖНОСТЬ ВЕЧНОСТИ

ВЕЧНОСТЬ – ЭТО НЕИЗБЕЖНОСТЬ ЛЮБВИ

 

КРАСОТА – ЭТО НЕНАВИСТЬ К СМЕРТИ

НЕНАВИСТЬ К СМЕРТИ – ЭТО КРАСОТА

 

СОЗВЕЗДИЕ ОРИОНА – ЭТО МЕЧ ЛЮБВИ

ЛЮБОВЬ – ЭТО МЕЧ СОЗВЕЗДИЯ ОРИОНА

 

МАЛАЯ МЕДВЕДИЦА – ЭТО ПРОСТРАНСТВО БОЛЬШОЙ МЕДВЕДИЦЫ

БОЛЬШАЯ МЕДВЕДИЦА – ЭТО ВРЕМЯ МАЛОЙ МЕДВЕДИЦЫ

 

ПОЛЯРНАЯ ЗВЕЗДА – ЭТО ТОЧКА ВЗГЛЯДА

ВЗГЛЯД – ЭТО ШИРИНА НЕБА

НЕБО – ЭТО ВЫСОТА ВЗГЛЯДА

МЫСЛЬ – ЭТО ГЛУБИНА НОЧИ

НОЧЬ – ЭТО ШИРИНА МЫСЛИ

 

МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ – ЭТО ПУТЬ К ЛУНЕ

ЛУНА – ЭТО РАЗВЕРНУТЫЙ МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ

КАЖДАЯ ЗВЕЗДА – ЭТО НАСЛАЖДЕНИЕ

НАСЛАЖДЕНИЕ – ЭТО КАЖДАЯ ЗВЕЗДА

 

ПРОСТРАНСТВО МЕЖДУ ЗВЕЗДАМИ –

ЭТО ВРЕМЯ БЕЗ ЛЮБВИ

ЛЮБОВЬ – ЭТО НАБИТОЕ ЗВЕЗДАМИ ВРЕМЯ

ВРЕМЯ – ЭТО СПЛОШНАЯ ЗВЕЗДА ЛЮБВИ

 

ЛЮДИ – ЭТО МЕЖЗВЕЗДНЫЕ МОСТЫ

МОСТЫ – ЭТО МЕЖЗВЕЗДНЫЕ ЛЮДИ

 

СТРАСТЬ К СЛИЯНИЮ – ЭТО ПЕРЕЛЕТ

ПОЛЕТ – ЭТО ПРОДОЛЖЕННОЕ СЛИЯНИЕ

СЛИЯНИЕ – ЭТО ТОЛЧОК К ПОЛЕТУ

ГОЛОС – ЭТО БРОСОК ДРУГ К ДРУГУ

 

СТРАХ – ЭТО ГРАНИЦА ЛИНИИ ЖИЗНИ В КОНЦЕ ЛАДОНИ

НЕПОНИМАНИЕ – ЭТО ПЛАЧ О ДРУГЕ

ДРУГ – ЭТО ПОНИМАНИЕ ПЛАЧА

 

РАССТОЯНИЕ МЕЖДУ ЛЮДЬМИ ЗАПОЛНЯЮТ ЗВЕЗДЫ

РАССТОЯНИЕ МЕЖДУ ЗВЕЗДАМИ ЗАПОЛНЯЮТ ЛЮДИ

 

ЛЮБОВЬ – ЭТО СКОРОСТЬ СВЕТА

ОБРАТНО ПРОПОРЦИОНАЛЬНАЯ РАССТОЯНИЮ МЕЖДУ НАМИ

РАССТОЯНИЕ МЕЖДУ НАМИ

ОБРАТНО ПРОПОРЦИОНАЛЬНОЕ СКОРОСТИ СВЕТА –

ЭТО ЛЮБОВЬ

 

 

Яблоко

 

Червонный червь заката

путь проточил в воздушном яблоке

и яблоко упало

Тьма путей

прочерченных червем

все поглотила

как яблоко Адам

То яблоко

вкусившее Адама

теперь внутри себя содержит древо

а дерево

вкусившее Адама

горчит плодами -

их вкусил Адам

Но

для червя одно -

Адам и яблоко и древо

На их скрещенье

червь восьмерки пишет

Червь

вывернувшись наизнанку чревом

в себя вмещает яблоко и древо